Фемоблог — @дневники: асоциальная сеть

вторник, 17 сентября 2013

07:04

"На кой черт вообще тратить деньги на "доступную среду"?!

Оригинал взят у galla_bella в "На кой черт вообще тратить деньги на "доступную среду"?!

Originally posted by mymaster at "На кой черт вообще тратить деньги на "доступную среду"?!

Аннотация: каждый раз, в любом месте, всегда - как только я начинаю говорить об "доступной среде для маломобильных граждан", я слышу в ответ: "на кой черт мне на это тратить деньги"? Некоторые скажут, что это варварский вопрос. Что это вопрос не честный. Что это, наконец, не культурный вопрос. Я так не считаю. Это ПРАВИЛЬНЫЙ вопрос, который задан НАЛОГОПЛАТЕЛЬЩИКАМИ. Так давайте на него достойно ответим.

Начну с того, что для того, чтобы подготовить этот ответ, мне пришлось притащить в Нью-Йорк мою сестру. Она инвалид-колясочник. Хотя нет. Не так. Она сама меня поправила недавно... так как ее возмутил мой пост о ее приезде в Нью-Йорк. Она аспирант математического факультета ВГУ, диплом защитила на отлично по теме "Корректная разрешимость краевых задач для дифференциальных уравнений в банаховом пространстве методом Крейна" (и написала его сама, в процессе обучения списывать ей было не у кого и не зачем), за время вынужденного простоя дома она от делать нечего выучила на отличном уровне английский, японский и корейский языки. Она сама зарабатывает на свои путешествия в Вену (пусть и не часто), оплачивая и свои, и мамины (кто-то должен везти коляску), перелеты и размещения. Она была в Японии, Украине, Швеции, Польше, Чехии, Австрии, Франции, Италии, Германии, Монако, США и Швейцарии (это то, что я помню), и я думаю побывает еще много где. Она регулярная участница косплея Воронежского анимефестиваля. Да, ей пока 26 лет. И, да, кстати - она и правда инвалид-колясочник. Надеюсь, что так получится все же немного точнее сказать, кто же моя сестра.

читать дальше

@темы: невидимые люди

URL

06:52

Андреа Дворкин. "Экономика пола: ужасающая правда"

Оригинал взят у repina_anna в Андреа Дворкин. "Экономика пола: ужасающая правда" (перевод).

Оригинал взят у aprilegirl в Андреа Дворкин. "Экономика пола: ужасающая правда." (перевод).

Огромное спасибо юзерке shaumaenigma за неоценимую помощь и редактуру

Sexual economics: the terrible truth (“Letters from a war zone”, Andrea Dworkin)
Экономика пола: ужасающая правда ("Письма из зоны военных действий", Андреа Дворкин)

Этот текст был произнесён во время выступления перед женщинами в Harper & Row, издательстве, которое первым опубликовало книгу"Наша кровь". Я обращаюсь к нему в предисловии к "Нашей крови" в этой книге: мужчины в костюмах сделали пометки, и моя песенка была спета. Позже журнал Ms. опубликовал "отредактированную" версию. Это оригинальный текст. Я была очень польщена, когда сотрудницы Harper & Row пригласили меня выступить по случаю дня в защиту работниц. Harper & Row было в то время единственным издательством в Нью-Йорке, в котором был профсоюз, и, вдобавок, там была женская группа. Большинство работающих в издательском деле - женщины, с низкой зарплатой и лишённые влияния . Обладающие адвокатами и деньгами для защиты свободы слова производителей порнографии, издатели не позволяют работающим на них объединяться как работникам, или как женщинам; также они не уделяют никакого внимания правам писателей на достойную оплату или на неприкосновенность творчества (творческую свободу / свободу самовыражения). Издательское дело это дурно пахнущая, насквозь прогнившая индустрия в США. Низкооплачиваемые редактора и служащие, которые слушали эту речь, имели много общего с женщинами, которые её написали: вот именно то, чему посвящено это эссе. Я благодарю женщин Harper & Row за то, что пригласили меня.

читать дальше

@темы: патриархат, дискриминация

URL

четверг, 12 сентября 2013

09:53

Почему женщина остается с обидчиком

Оригинал взят у cat_gekata в Почему женщина остается с обидчиком

Из брошюры "Практические методы оказания помощи жертвам насилия" (по программе правовых инициатив для стран Центральной и Восточной Европы Американской ассоциации юристов):

Поведение, которое может казаться "безумным" (т.е. желание вернуться к партнеру, несмотря на крайне жестокое обращение), может на самом деле быть нормальной реакцией на "безумную" ситуацию. Представление о том, что жертвы домашнего насилия не уходят от своих мучителей, потому что им нравится такое обращение, - миф. <...> Они не ищут насилия и не хотят подвергаться избиениям.

Причины того, что жертва не прекращает своих отношений с лицом, допускающим акты домашнего насилия, многочисленны и различны в каждом отдельном случае. Существует миф о том, что жертва может легко разорвать эти отношения, если захочет, и партнер даст ей уйти, не прибегая к насилию как к средству ее удержания.

Жертвы домашнего насилия называют в качестве основной причины того, что они не пытаются уйти от своего мучителя, реальный страх перед эскалацией насилия. Из предыдущего опыта жертва часто знает, что как только она пытается воспользоваться чьей-то помощью, интенсивность насилия возрастает. Исследования показывают, что при разрыве жертвой отношений насилие часто возрастает. "Национальная статистика по уголовным преступлениям" показывает, что почти в 75% случаев применения насилия между супругами партнеры были в разводе или жили раздельно (Департамент юстиции США, 1983, Вашингтон). Лицо, допускающее акты домашнего насилия, может постоянно говорить своей жертве, что она никогда не избавится от него. На основе своего опыта, когда она пыталась освободиться от него, жертва верит таким утверждениям. Иногда такое лицо выслеживает жертву или отбирает у нее детей в попытке вернуть ее. С этой же целью он может воспользоваться помощью родственников или друзей.

читать дальшеКроме страха, к причинам того, что жертвы не разрывают отношений с партнером, относятся:

отсутствие реальных альтернатив в том, что касается трудоустройства и финансовой помощи, особенно для жертв с детьми (часто финансы находятся под контролем преступника);
отсутствие жилья, которое жертва может себе позволить, и которое стало бы надежной защитой для жертвы и ее детей;
иммобилизация в результате психологической и физической травмы (травмированные лица часто не могут мобилизовать все огромные силы, необходимые для прекращения отношений и начала новой жизни для себя и своих детей, особенно в период непосредственно после травмы);
культурные и семейные ценности, призывающие к сохранению семьи любой ценой;
партнер, психологи, суды, священники, родственники и т.д., которые убеждают жертву, что она сама виновата в насилии и что она может остановить его, подчинившись требованиям партнера.

Жертва, которая, на первый взгляд, отказывается давать показания против партнера, имеет ту же цель, что и суд: остановить насилие.

Вопреки распространенному мифу о том, что все жертвы домашнего насилия пассивны и склонны к повиновению, они часто используют различные стратегии для того, чтобы как-то пережить домашнее насилие и оказать ему сопротивление. Иногда жертва обращается за помощью к системе уголовной юстиции и проходит через весь процесс лишь для того, чтобы увидеть, что суду не удается остановить насилие в краткие сроки. Таким образом, жертва вынуждена вернуться к своей старой стратегии выживания, состоящей в выполнении требований партнера в ходе судебного процесса, ибо ей представляется, что партнер больше контролирует ситуацию, чем суд.

В то время как суд может остановить насилие в долгосрочном плане, используя средства правовой защиты, жертва пытается остановить насилие немедленно. Используя ряд подходов, таких как подтверждение приуменьшения или отрицания факта насилия со стороны партнера, доверие к его обещаниям, что это больше не повторится, требования, чтобы суд приостановил действие защитного ордера, неявка в суд, утверждения, что она "все еще его любит", и т.д., жертва может иногда остановить насилие на время.

Поведение жертвы, включая нежелание давать показания в уголовном процессе, является результатом того, что она травмирована насилием и что она - человек, которого истязает другой, близкий ей человек. Часто поведение жертвы является непосредственной реакцией на то, что сделал преступник перед судебным заседанием или что он делает во время этого заседания. План обеспечения собственной безопасности жертвы может просто отличаться от плана обеспечения ее безопасности, разработанного судом.

Вместо того, чтобы считать поведение жертвы мазохистским и безумным, следует отнестись к нему как к нормальному поведению, важному для выживания жертвы и ее детей.

@темы: деконструкция мифов, гендерное насилие

URL

08:47

Миф о потерявшем человеческий облик насильнике

Оригинал взят у void_hours в Миф о потерявшем человеческий облик насильнике

Оригинал взят у в Миф о потерявшем человеческий облик насильнике

Перевод поста из другого блога, оригинал находится здесь. Большое спасибо frau_zapka за редакторскую правку и ценные советы.

Во многих недавних обсуждениях насилия против женщин я заметила одну общую для них идею. Это идея хорошо объясняет множество ослепительно сексистских – или просто непостижимых уму – заблуждений относительно причин насилия, того, как оно выглядит, и мер, которые общество должно предпринять для борьбы с ним. Я назову это теорией Бешеного Зверя.

Согласно теории Бешеного Зверя, существует два типа мужчин. Практически два разных вида. (Мне встречались люди, которые доходили до утверждений, что Бешеные Звери – это результат эволюции, что в буквальном смысле делает их отдельным подвидом). Есть обычные мужчины и есть Бешеные Звери. И их очень, очень легко отличить друг от друга. Они ведут себя по-разному, они даже выглядят настолько по-разному, что любой взрослый человек сможет без труда различить их в любой типичной социальной ситуации.

Помимо того, что они опасны для окружающих и их легко распознать, Бешеные Звери обладают и другими характерными особенностями.

• Они жестоки и агрессивны. Если они намерены причинить вам зло, они вас изобьют, оставив следы видимых повреждений.
• Они одиноки. Ничей сын, отец, лучший друг, любимый учитель или товарищ по футбольной команде не может быть Бешеным Зверем.
• Они непротиворечивы. Они жестоки абсолютно со всеми и совершенно не имеют опыта хороших отношений с кем бы то ни было.
• Они косноязычны и не умеют лгать. У них никогда не бывает убедительного алиби или трогательной личной истории.
• Они совершенно бесполезны для общества. У них нет сколько-нибудь значительных жизненных достижений или выдающихся достоинств.
• Я не один из них. Вот он я, разговариваю с вами, правильно? Любому понятно, что я не Бешеный Зверь.

читать дальшеИ если человек не удовлетворяет хотя бы одному из этих критериев, он не может быть Бешеным Зверем. А это значит, что он никогда не прибегнул бы к насилию. Ну, ладно, может, и прибегнул бы, но только если бы его довели до абсолютного предела и по очень, очень веской причине. Но он не из тех, кто планирует насилие заранее. Ведь это делают только Звери.

Эта дихотомия и является причиной того, что люди могут одновременно считать, что женщины не должны выходить на улицу в темное время суток, поскольку изнасилование – столь распространенная проблема, и в то же время верить в засилье ложных обвинений в изнасиловании. Это кажется таким логичным, если ты веришь в то, что снаружи во тьме притаились Бешеные Звери.

И если в изнасиловании обвиняют обычного парня, то значит, что в этой истории что-то не так. Это объясняет, почему люди так злятся на советы по предотвращению изнасилований, обращенные к мужчинам – для нормальных мужчин они оскорбительны, а Бешеные Звери все равно не послушают. И это объясняет распространенное мнение, согласно которому жертва насилия сама виновата: либо на нее напал Бешеный Зверь, а стало быть, она проявила непростительную неосторожность, или она подверглась насилию от рук обычного парня а, значит, сама совершила что-то поистине ужасное, чтобы довести его до такого.

И что важнее всего, это дает людям возможность сказать «Я не Бешеный Зверь, так что ко мне все это не имеет никакого отношения». Распространять информацию о важности получения согласия или о том как распознать абьюз, просто бессмысленно – Бешеные Звери все равно будут насиловать только из любви к насилию, а обычные парни и так никогда не сделают ничего подобного.

Очень нелегко бороться с таким отношением без того, чтобы не прослыть параноичкой и мужененавистницей («любой мужчина может оказаться насильником» для некоторых то же самое, что и «все мужчины насильники»). Но делать это необходимо. Это необходимо для предотвращения изнасилований – чтобы учить людей, что они должны лично позаботиться о получении согласия, даже если они считают себя хорошими людьми. И это необходимо для наказания насильников – для того, чтобы разрушить этот ментальный барьер, защищающий Джулиана Ассанжа, Романа Полански и бесчисленных звезд спорта вывертом мысли «этот прекрасный человек, сделавший так много хорошего, не может быть насильником». И наконец, это необходимо для прекращения потока обвинений жертв в том, что они не обладают даром предвидения и не могли знать заранее о том, что подвергнутся насилию.

Это сильно задевает меня лично, поскольку я только что узнала, что человек, которого я хорошо знала – и кого бы я никогда не заподозрила в чем-то подобном, парень, который всегда был полной противоположностью образу агрессивного и неконтролируемого самца – был арестован полицией за избиение своей девушки. И мне сейчас приходится подавлять инстинктивную реакцию, вызывающую непреодолимое желание сказать себе, что, вероятно здесь какая-то ошибка, что наверняка есть смягчающие обстоятельства, «другая сторона истории». Но история проста – он был веселым дружелюбным парнем, который избил свою подружку. Изнасилование и абьюз – это поступки, а не люди, и невозможно знать человека настолько хорошо, чтобы определить заранее, на что он способен. (Необходимое дополнение: были посторонние свидетели и она получила травмы; это не случай «ее слово против его».)

Поэтому я не люблю утверждения «ее изнасиловали не из-за того, что она сделала, ее изнасиловали потому, что находилась в присутствии насильника». Я думаю, правильнее говорить «ее изнасиловали не из-за того, что она сделала; она была изнасилована потому, что насильник решил изнасиловать ее».

@темы: сексуальное насилие, деконструкция мифов, гендерное насилие

URL

вторник, 10 сентября 2013

13:28

Почему так много некомпетентных мужчин становятся руководителями?

Оригинал взят у accion_positiva в Почему так много некомпетентных мужчин становятся руководителями?

По ссылке из ФБ (источник):

Существуют три распространенных объяснения, почему женщин на руководящих должностях явно меньше, чем мужчин, а именно: (1) женщины не способны руководить; (2) женщины не заинтересованы в руководящих должностях; (3) женщины заинтересованы и способны, но им не удается прорваться сквозь стеклянную стену — невидимую карьерную преграду, держащуюся на предрассудках и стереотипах, которые не позволяют женщинам занимать высокие посты. Консерваторы и шовинисты склонны поддерживать первый вариант; либералы и феминисты (феминистки, никаких "-истов" мы не знаем - Acción Positiva) предпочитают третий; а те, кто находится где-то посередине, как правило, согласны со второй версией. Но что, если все они видят лишь фрагмент общей картины?

С моей точки зрения, основная причина нарушения гендерного равновесия в менеджменте — это наша неспособность различать самоуверенность и компетенцию (а неспособность откуда, если не от гегемонной маскулинности? - Acción Positiva). Так происходит оттого, что мы (люди в целом) имеем тенденцию ошибочно интерпретировать проявления самоуверенности как признак компетентности, в результате чего мы обманываем себя, думая, что мужчины в роли лидеров лучше, чем женщины. Иными словами, когда речь идет о лидерстве, единственное преимущество мужчин перед женщинами (от Аргентины до Норвегии и от США до Японии) — это тот факт, что проявления высокомерия, часто маскирующегося под харизму или обаяние, повсеместно принимаются за лидерский потенциал, а встречаются такие проявления значительно чаще среди мужчин, чем среди женщин.

читать дальше

Эта теория согласуется с наблюдениями ученых: группы, не имеющие лидера, имеют естественную склонность самостоятельно выбирать себе в лидеры эгоцентричных, самонадеянных и самовлюбленных индивидуумов, а такие черты характера не одинаково распространены среди мужчин и женщин. В том же ключе мыслил и Зигмунд Фрейд, доказывая, что психологический процесс руководства обусловлен тем, что группа людей — последователей — подменяют собственные нарциссические тенденции склонностью к нарциссизму своего лидера, и, таким образом, их любовь к лидеру представляет собой закамуфлированную любовь к себе, или же, наоборот, компенсацию неспособности себя полюбить. «Нарциссизм другого человека, — писал Фрейд, — обладает огромной притягательной силой для тех, кто отказался от собственного нарциссизма... как будто мы завидуем тому, что этим людям удается сохранять некое блаженное состояние сознания».

По правде говоря, практически во всем мире мужчины склонны считать себя намного умнее женщин. В то же время высокомерие и чрезмерная самоуверенность на самом деле обратно пропорциональны лидерским талантам: способности выстраивать и поддерживать высокоэффективные команды, а также способности вдохновлять сторонников и последователей на то, чтобы отодвинуть на второй план свои личные интересы и работать ради общих интересов группы. Действительно, идет ли речь о спорте, политике или бизнесе, самые лучшие лидеры обычно скромны, а скромность и смирение — будь то от природы, или в силу воспитания, — гораздо более распространенные черты среди женщин, чем среди мужчин. В частности, женщины демонстрируют более высокие результаты по показателям эмоционального интеллекта, который в значительной мере определяет скромность поведения. Более того, количественный анализ гендерных различий личности, основанный на показателях более чем двадцати трех тысяч участников из двадцати шести культур, показал, что женщины, по сравнению с мужчинами, гораздо более деликатны, тактичны, внимательны и скромны, — можно утверждать, что в общественных науках это стало одним из самых неожиданных открытий. Еще более ясная картина возникает, если исследовать темную сторону человеческой личности: например, наши нормативные данные о тысячах руководителей во всех отраслях из сорока стран мира говорят о том, что мужчины, как правило, более высокомерны и более склонны к манипулированию людьми и неоправданным рискам, чем женщины.

Парадоксальным образом те же самые психологические характеристики, которые позволяют менеджерам дойти до вершины корпоративной или политической лестницы, в итоге предопределяют их падение. Другими словами, выходит, что то, что необходимо для того, чтобы получить работу, — не просто не совпадает с тем, что нужно для качественного выполнения этой работы, а является чем-то прямо противоположным. В результате этого слишком много некомпетентных людей назначаются на руководящие должности, оставляя позади людей компетентных.

Неудивительно, что мифический образ «лидера» воплощает в себе множество характеристик, часто встречающихся в различных расстройствах личности, таких как нарциссизм (Стив Джобс или Владимир Путин), психопатия (впишите сюда имя своего любимого тирана), излишняя театральность (Ричард Брэнсон или Стив Балмер) или макиавеллизм (практически любой политик федерального уровня). Самое грустное во всем этом не то, что эти мифические фигуры не характеризуют среднестатистического менеджера, а то, что среднестатистический менеджер, в конце концов, потерпит фиаско именно по причине этих качеств.

Фактически, путь большинства лидеров — как в политике, так и в бизнесе — заканчивается провалом. Так было всегда: большинство народов, компаний, обществ и организаций управляются крайне плохо, о чем говорят как их продолжительность жизни, прибыли и рейтинг общественного одобрения, так и то, как они влияют на граждан, работников, членов или подчиненных. Хорошие руководители всегда были исключением, а не нормой.

Из-за всего этого мне показалось немного странным, что такая значительная часть недавних дебатов о стимулировании женщин к борьбе за руководящие должности концентрировалась на том, что им необходимо развивать в себе эти дисфункциональные лидерские качества. Да, это черты тех людей, которых мы зачастую выбираем себе в лидеры, — но правильно ли это?

Большинство личностных характеристик, действительно выгодных для эффективного лидерства, чаще всего встречаются в тех, кто не производит на других впечатления своими задатками руководителя. Это особенно верно в случае женщин. Сейчас мы уже располагаем научными свидетельствами того, что женщины с большей степенью вероятности применяют эффективные стратегии руководства, чем это делают мужчины. Особенно стоит заметить, что женщинам-руководителям — как показали это в своем всеобъемлющем обзоре исследований Элис Игли и ее коллеги — гораздо лучше удается вызывать в своих сторонниках уважение и гордость, эффективно передавать им свое видение, вдохновлять и обучать нижестоящих, использовать креативные и гибкие подходы к решению проблем (все это характеристики «трасформационного лидерства» ), а также справедливо вознаграждать непосредственных подчиненных. Мужчины-руководители, наоборот, по статистике гораздо реже формируют прочные связи со своими подчиненными и ведут себя достаточно неумело, когда необходимо поощрить их за выполненную работу. Хотя эти данные, возможно, и отражают некоторую предвзятость выборки, в которой от женщин — для получения руководящей должности — изначально требуется более высокая квалификация и компетентность, чем от мужчин, но с определенностью мы не можем об этом судить, пока этот предрассудок продолжает существовать.

Подытоживая сказанное, нет смысла отрицать, что на пути женщин к руководящим постам стоит множество барьеров, включая очень толстую и прочную стеклянную стену. Но еще более серьезная проблема — это недостаток карьерных препятствий для некомпетентных мужчин, равно как и тот факт, что мы склонны ставить знак равенства между лидерством и теми самыми психологическими чертами, которые делают среднестатистического мужчину гораздо более неумелым лидером, чем могла бы быть среднестатистическая женщина. В результате формируется патологическая система, которая награждает мужчин за их некомпетентность и наказывает женщин за их компетентность, что наносит немалый ущерб всем.

@темы: патриархат

URL

пятница, 06 сентября 2013

08:47

Та самая ложь (The Lie)

Оригинал взят у saunika в Та самая ложь (The Lie)

Перевод статьи Андреа Дворкин.
Огромное спасибо void_hours за правку и советы.

"Та самая ложь" писалась как речь и была произнесена 20 октября 1979 года на митинге в Брайант-парке, за официальным и прекрасным зданием главной публичной библиотеки Нью-Йорк-Сити. Этот парк обычно оккупируют торговцы наркотиками. Он, вместе с библиотекой позади, размечает нижнюю границу Таймс-сквер, столицу сексуального абьюза индустриальной Америки. 5000 человек, преимущественно женщины, двинулись на Таймс-сквер маршем, организованным "Женщинами против порнографии" и возглавляемым Сюзан Браунмиллер, Глорией Стайнем и Беллой Эбзаг. Марш начался у Кольца Колумба у Западной 59-й улицы, верхней границы Таймс-сквер, а митинг в Брайант-парке послужил его завершением. Впервые Таймс-сквер не принадлежал сутенерам, он принадлежал женщинам - не израненным и эксплуатируемым ради прибыли, но гордым и торжествующим. Марш послужил посланием порнографам, посланием, дающим понять, что множество женщин могут подняться и остановить организованную торговлю женщинами и девочками - обычную деятельность на этих жестоких улицах. Феминистки заняли землю, но не удержали ее. Существует одно послание, лежащее в основе всех видов порнографии, начиная от мерзости, которая окружает нас со всех сторон, до претендующей на звание искусства порнографии, именуемой интеллектуалами эротикой, продающегося из-под полы детского порно и глянцевых «развлекательных» журналов для мужчин.
Вот то послание, которое несет вся порнография, все время:
она хочет этого
она хочет быть избитой
она хочет, чтобы ее заставили
она хочет быть изнасилованной
она хочет грубого и жестокого обращения
она хочет боли.
читать дальшеЭто основной посыл, главный принцип всей порнографии. Она хочет, чтобы с ней делали эти гнусные вещи. Ей нравится это. Ей нравится, когда ее бьют, ей нравится, когда ей причиняют боль, ей нравится, когда ее заставляют. Тем временем по всей стране женщин и девочек принуждают, насилуют и бьют, с ними обходятся жестоко,их ранят. Полиция полагает, что они сами хотели этого. "Что ты сделала, чтобы спровоцировать его?" - снова и снова спрашивают избитую жену, когда в конце концов она осмеливается попросить помощи или защиты. "Тебе понравилось?" - спрашивает полицейский жертву изнасилования. "Признай, что какая-то часть тебя хотела этого", - настаивает психиатр. "Все дело в той энергии, которую ты излучала", - говорит гуру. Взрослые мужчины жалуются, что их собственные дочери, которым 8, или 10 иди 13 лет, завлекали их.
Считается, что женщина хочет, чтобы ей причинили боль. Считается, что ей нравится, когда ее заставляют. Доказательства того, что она хочет этого, повсюду: в том, как она одевается, как она ходит, как разговаривает, сидит, стоит; она была на улице, когда уже стемнело; она пригласила друга-мужчину в дом; поздоровалась с соседом; открыла дверь; взглянула на мужчину; мужчина спросил ее, который час, и она ответила; она сидела на отцовском колене; она задала отцу вопрос о сексе; она села в машину с лучшим другом отца, или дядей, или учителем; она флиртовала; она вышла замуж; она сказала "нет" тому, с кем однажды занималась сексом; она не девственница; она разговаривает с мужчинами; она разговаривает с отцом; она пошла одна в кино, или на прогулку, или по магазинам; она улыбалась; она спит дома одна, к ней вламывается мужчина, и ее все равно спрашивают: "Тебе понравилось? Ты оставила окно открытым в надежде, что кто-то заберется через него? Ты всегда спишь без одежды? Ты испытала оргазм?"
Ее тело покрыто синяками, она изодрана и изранена, но вопросы остаются: «Ты спровоцировала это? Тебе понравилось? Это то, чего тебе на самом деле все время хотелось? То, на что ты надеялась и о чем мечтала?» Ты продолжаешь отвечать "нет". Пытаешься доказать, что нет. «Эти синяки и ушибы? Женщинам нравится немного грубости. Что ты сделала, чтобы завлечь его? Как ты спровоцировала его? Тебе понравилось?»
Бойфренд или муж, или чей-то отец или даже партнерша будут думать, что она могла бы отбиться, - если бы действительно захотела. Должно быть, она и вправду хотела этого - раз оно случилось. Чего же она хотела? Принуждения, боли, травм, ран, унижения. Почему она хотела этого? Потому что она женщина, а женщины всегда провоцируют на это, всегда хотят этого, им все это нравится.
Как же все те, чье мнение имеет значение, узнают о том, что женщина хотела боли, жестокости и подчинения? Так говорит порнография. Столетиями мужчины тайно потребляли порнографию - да, юристы и законодатели, врачи и художники, писатели и ученые, теологи и философы. И на протяжении этих же столетий женщины не потребляли порнографию, и женщины не были юристами и законодателями, врачами и художниками, писателями и учеными, теологами и философами.
Мужчины верят порнографии, в которой женщины всегда хотят этого. Мужчины верят порнографии, в которой женщины сопротивляются, говорят "нет" только для того, чтобы мужчины принуждали их, и использовали все больше и больше силы и все больше и больше жестокости. По сей день мужчины верят порнографии и не верят женщинам, говорящим "нет".
Некоторые утверждают, что порнография - это просто фантазия, выдумка. Что же из этого выдумка? Женщин действительно избивают, насилуют, принуждают, порют и держат взаперти. Изображаемое насилие реально. Насильственные действия, представленные в порнографии, - это настоящие действия, совершаемые над настоящими женщинами и девочками. Выдумкой является то, что женщины хотят, чтобы с ними так обращались.
И мы сегодня здесь, чтобы объяснить спокойно – чтобы кричать, орать, рычать, вопить, - что мы, женщины, не хотим этого - ни сегодня, ни вчера, ни завтра. Мы никогда не захотим этого в будущем, и мы никогда не хотели этого в прошлом. Проститутка не хочет, чтобы ее принуждали и били. Домохозяйка не хочет, чтобы ее принуждали и били. Лесбиянка не хочет, чтобы ее принуждали и били. Молодая девушка не хочет, чтобы ее принуждали и били.
Повсюду в этой стране каждый день тысячи девушек и женщин подвергаются насилию - и это не фантазия, каждый день девочек и женщин насилуют, принуждают и бьют. Поэтому мы никогда больше не сочтем допустимыми изображения, в основе которых лежит порнографическая идея о том, что мы хотим стать жертвами, что мы наслаждаемся, испытывая боль, что нам нравится, когда нас принуждают.
Вот почему мы будем бороться с порнографией, где бы мы ни обнаружили ее; и мы будем бороться с теми, кто оправдывает порнографию, и с теми, кто производит ее, и с теми, кто покупает и использует ее.
И помните: это движение против порнографии является движением против молчания – молчания реальных жертв. И это движение против порнографии является движением за право говорить – за возможность говорить для тех, кого заставили замолчать сексуальным насилием, за свободу слова для девочек и женщин. И нас никогда, никогда больше не заставят молчать.

@темы: деконструкция мифов, гендерное насилие, порнография

URL

08:41

Порнография и боль

Оригинал взят у lucymf в Порнография и боль

Перевод главы "Порнография и боль" из книги А.Дворкин "Письма из зоны военных действий"

«Порнография и боль» была написана как речь для акции «Вернем себе ночь», которая была частью феминистской конференции, посвященной проблеме порнографии, проведенной в Соединенных Штатах в Сан-Франциско в ноябре 1978 года. В ней приняли участие более 5000 женщин из 30 штатов, собранных ныне несуществующей организацией «Женщины против насилия в порнографии и СМИ» (WAVPM), и мы перекрыли порнографический район Сан-Франциско на одну ночь. Мы захватили землю, но не смогли удержать ее.

читать дальше
Я собиралась сказать сегодня совсем не то, о чем буду говорить. Я хотела прийти сюда воинственной, гордой и злой как черт. Но чем дальше, тем яснее я понимаю, что эта злость – лишь бледная тень той боли, которую я испытываю. Если женщина наделена хоть каким-то чувством собственного достоинства, просмотр порнографии, даже в малых количествах и дозах, может может привести ее в состояние конструктивного гнева. Изучение же порнографии с той глубиной и основательностью, с какими я занималась этим на протяжении долгих месяцев, погрузит женщину в траур.

Порнография, по сути, мерзость. Чтобы характеризовать ее как-то иначе, придется врать. И даже огромное количество интеллектуализмов и софизмов, извергаемых мужчинами, не может изменить или скрыть этого простого факта. Жорж Батай (Georges Bataille), размышлявший о порнографии (которую он называл «эротизмом»), точно это сформулировал: «По существу, область эротизма – это область насилия». Мистер Батай, в отличии от его коллег, достаточно любезен, чтобы разъяснить нам, что основная идея порнографии – это насилие над женщиной. Пользуясь языком эвфемизмов, столь популярным среди мужчин-интеллектуалов, пишущих о порнографии, Батай сообщает нам, что «пассивная, женская сторона, по сути, является той, которая растворяется как отдельный субъект». Быть «растворенной» – всеми возможными способами – это и есть роль женщин в порнографии. Великие ученые и философы сексуальности, такие как Кинси (Kinsey), Хэвлок Эллис (Havelock Ellis), Вильгельм Райх (Wilhelm Reich) и Фрейд (Freud), поддерживают эту точку зрения о нашей функции и предназначении. Великие мужчины-писатели, используя более или менее красочные описания, фрагментарно воссоздают нас для собственного удовлетворения, в начале полурастворенными, а затем продолжают растворять нас любыми путями, всеми возможными способами. Биографы великих художников прославляют реальные зверства этих мужчин, направленные против нас, так, как будто эти зверства являются необходимыми для создания произведений искусства. И на протяжении всей истории мужчины растворяют нас всеми возможными способами. Разрывание нашей кожи и грохот наших костей – вот что подпитывает энергией определяемые мужчинами искусство и науку – поскольку они и есть основное содержание порнографии. Реальный опыт ненависти к женщинам, которая буквально не знает границ, выводит меня за пределы гнева и за пределы неистовства, я могу лишь говорить с вами о боли.

Все мы ожидали, что мир будет другим, не так ли? Какие бы материальные или эмоциональные лишения мы не претерпели в детстве или во взрослой жизни, что бы мы не узнали из истории или свидетельств живых людей о том, как люди страдали и почему, мы все равно продолжали верить, хотя бы про себя, в человеческие возможности. Некоторые из нас верили в искусство, или литературу, или музыку, или религию, или революцию, или в детей, или в искупающие возможности чувственности или близости. Что бы мы не знали о жестокости, мы все равно продолжали верить в доброту; что бы мы не знали о ненависти, мы все равно продолжали верить в дружбу и любовь. Ни одна из нас не могла представить или поверить простым жизненным фактам, с которыми мы столкнулись: ненасытность мужской жажды доминирования, опасность мужского превосходства, жестокое неуважение к женщинам являются основой культуры, в которой мы живем. Женское движение заставило нас всех посмотреть этим фактам в лицо, но какими бы отважными и проницательными мы ни были, как далеко бы мы не желали или оказывались вынужденными пойти в оценивании реальности без романтизации и иллюзий, нас просто потрясает мужская ненавистью к нам, ее болезненность, компульсивность, одержимость, самопрославление во всех сферах жизни и культуры. Нам кажется, что мы целиком постигли эту ненависть, увидели ее во всей впечатляющей жестокости, открыли все ее тайны, привыкли к ней или возвысились над ней, или организовались для защиты от ее крайних проявлений. Нам кажется, что мы знаем все, что только можно знать о том, что мужчины делают с женщинами, даже если мы не можем себе представить, почему они делают это, но когда они делают что-то, что сводит нас с ума, мы снова оказываемся запертыми, как звери в клетке, в парализующей реальности мужской власти, мужской мести не понятно за что, мужской ненависти к самому нашему существованию.

Можно знать все и не представлять себе фильмы со сценами реального насилия. Можно знать все и быть шокированной и испытать ужас, когда мужчину, который пытался делать такие фильмы, освобождают, несмотря на свидетельства женщин, которых он хотел пытать, убивать и, конечно, снимать. Можно знать все и испытать потрясение и впасть в ступор, когда однажды встречаешь ребенка, которого постоянно насилует отец или какой-либо близкий родственник. Можно знать все и прийти в бешенство, когда женщину судят за попытку сделать себе аборт вязальными спицами или когда женщина попадает в тюрьму за убийство мужчины, который насиловал или пытал ее. Можно знать все и хотеть убить и умереть одновременно, когда однажды видишь глянцевую картинку с женщиной, пропущенной через мясорубку, на обложке национального журнала, каким бы мерзким этот журнал ни был. Можно знать все и все равно в глубине души отказываться поверить, что личное, общественное, культурно одобряемое насилие над женщиной безгранично, непредсказуемо, всепроникающе, постоянно, беспощадно и счастливо и беззастенчиво жестоко. Можно знать все и быть неспособной принять факт, что секс и убийство срослись в мужском сознании до такой степени, что первое без непосредственной угрозы второго кажется немыслимым и невозможным. Можно знать все и все равно в глубине души отказываться принять то, что уничтожение женщин является источником сути и личности мужчины. Можно знать все и отчаянно не хотеть ничего знать, потому что необходимость признать то, что мы знаем, означает неизбежный вопрос, имеет ли жизнь хоть какую-то ценность.

Порнографы, современные или старинные, изобразительные или литературные, вульгарные или аристократичные, единодушно утверждают следующее: эротическое удовольствие для мужчин проистекает и основывается на жестоком разрушении женщин. Так, например, самый известный в мире порнограф маркиз де Сад (называемый учеными мужами Божественный маркиз) писал в одном из своих наиболее сдержанных и культурных отрывков: «Нет на свете такой женщины, у которой были бы хоть какие-то причины пожаловаться на мои услуги, если бы только я был уверен, что смогу после этого убить ее». Эротизация убийства является сущностью порнографии, как и сущностью нашей жизни. Мучитель может быть полицейским, вырывающим ногти жертве в тюремной камере, или так называемым нормальным мужчиной, увлеченным попытками затрахать женщину до смерти. Факт в том, что процесс убийства, а также изнасилования и побоев, является основой сексуального акта для мужчин в реальной жизни или в их воображении. Женщины как класс должны находиться в подчинении, быть объектом сексуальных желаний мужчин, потому что ощущение царственного права на убийство, реализуется ли оно в в полном объеме или только отчасти, является необходимым для подпитывания сексуальных аппетитов и поведения мужчин. В отсутствие женщин как потенциальных или реальных жертв мужчины становятся, говоря современным стерилизованным языком, сексуально несостоятельными. Та же самая идея также распространена среди мужчин-гомосексуалов, когда посредством грубой силы и давления стереотипов некоторым из них отводят роль женщин или женственных. Пристрастие к цепям и коже среди мужчин гомосексуалов и новомодная защита организованной мужской проституции со стороны радикальных геев являются доказательством мужской одержимости насилием и разрушением, которые являются источником их сексуального удовольствия.

Самое ужасное в порнографии то, что она показывает мужскую истину. Наиболее коварное в порнографии то, что она показывает мужскую истину, как если бы она была общечеловеческой истиной. Эти изображения женщин, закованных в цепи и подвергаемых пыткам, выдаются за наши подсознательные эротические желания. И некоторые из нас верят этому, не правда ли? Наиболее важная вещь в порнографии это то, что ее ценности – это мужские ценности. Это тот ключевой момент, который как левые, так и правые мужчины хотят сохранить втайне от женщин при помощи разных, но ведущих к одной цели, методов. Правые мужчины хотят спрятать порнографию, левые хотят спрятать ее значение. И тем, и другим нужен доступ к порнографии, которая будет поощрять и заряжать энергией мужчин. Правые хотят секретного доступа, левые – публичного. Но, является ли порнография общедоступной или нет, заложенные в ней идеи являются идеями, выраженными в изнасиловании и избиении жен, в правовой системе, в религии, в искусстве и литературе, в постоянной экономической дискриминации женщин, в отживающих свой век академиях, и поддерживаются умными, и хорошими, и великодушными, и передовыми мужчинами во всех этих областях. Порнография это не жанр самовыражения, изолированный и отличный от реальной жизни. Это жанр самовыражения, который находится в полной гармонии с любой культурой, из которой он произрастает. И это верно вне зависимости от того, легальна она или нет. И в том, и в другом случае функция порнографии состоит в сохранении мужского превосходства и насильственных преступлений против женщин, потому что она воспитывает, тренирует, обучает и побуждает мужчин презирать женщин, использовать женщин, обижать женщин. Порнография существует, потому что мужчины презирают женщин, и мужчины презирают женщин, потому что порнография существует.

Что касается меня, порнография победила меня, в той степени, в какой не смогла победить жизнь. Какие бы трудности и испытания не выпадали на мою долю, я всегда хотела иметь возможность продолжать жить, даже если не знала как, хотела прожить еще один день, узнать еще что-нибудь, пойти еще на одну прогулку, прочесть еще одну книгу, написать еще один параграф, увидеть еще одну подругу, полюбить еще один раз. Когда я читаю или смотрю порнографию, я хочу, чтобы это прекратилось. Почему, я спрашиваю, почему, черт возьми, они так жестоки и почему, черт возьми, они так гордятся этим? Некоторые моменты просто приводят меня в бешенство. В одном порнографическом фильме женщина разрезает свои груди ножом, размазывает собственную кровь по своему телу, вводит лезвие в свою вагину. И она улыбается. И эта улыбка приводит меня в бешенство. Вот огромная витрина магазина, полностью заклеенная обложкой музыкального альбома. Картинка на обложке - женские бедра в профиль. Промежность угадывается, потому что мы знаем, что она там, но она не показана. Название альбома – «Засади мне до смерти». И эти слова от первого лица приводят меня в бешенство. «Засади мне до смерти». Наглость. Невозмутимая наглость. И как такое только может существовать – абсолютная бесчувственность, бесчеловечность, бессмысленность, день за днем и год за годом, эти образы, идеи и ценности разливаются, упаковываются, покупаются и продаются, рекламируются, и все это продолжается до бесконечности, и никто не останавливает это, и наши дорогие мальчики-интеллектуалы защищают это, и элегантные радикальные адвокаты отстаивают это в судах, и мужчины всех сортов не могут и не хотят жить без этого. И жизнь, которая бесконечно важна для меня, теряет всякий смысл, потому что это восхваление жестокости разрушает мою способность чувствовать, любить, надеяться. Больше всего я ненавижу порнографов за то, что они отняли у меня надежду.

Физическое насилие в порнографии невыносимо само по себе. Ее воздействие подобно ударам дубины, молотящей до тех пор, пока твоя чувствительность не окажется раздробленной в пыль, а твое сердце не окаменеет. Ты теряешь способность чувствовать. Все останавливается и ты смотришь на страницу или фотографию и знаешь: это то, чего хотят мужчины , и это то, что они получают, и это то, от чего они не откажутся. Карла Джей (Karla Jay), лесбиянка и феминистка, написала в статье «Трава, порнуха и политика удовольствия» - «мужчины откажутся от винограда, салата, апельсинового сока, португальского вина и рыбы, но мужчины не откажутся от порнографии». И да, ты хочешь отнять ее у них, сжечь, порвать, взорвать, разрушить их театры и издательства до основания. Ты можешь плакать или можешь начать бороться. Наверное, я нашла истинную причину моей боли: мы все еще не стали революционным движением.

Этой ночью мы пройдем по улицам все вместе, чтобы вернуть себе ночь, как это делают женщины в городах по всему миру. Потому что ни одна из нас не может идти одна – во всех смыслах этого слова. Каждая женщина, идущая одна, становится мишенью. Каждая женщина, идущая одна, становится объектом охоты, преследования, раз за разом она подвергается психическому или физическому насилию. Только идя вместе, мы можем получить хоть какое-то ощущение защищенности, чувство собственного достоинства или свободы. Сегодня, пойдя вместе, мы объявим насильникам и порнографам и женоненавистникам, что их дни сочтены и что пришло наше время. А завтра, что мы будем делать завтра? Потому что, сестры, дело в том, что мы должны возвращать себе каждую ночь, или ночь никогда не будет нашей. И когда мы победим темноту, мы должны устремить наши взгляды к свету, вернуть себе день и сделать его своим. Это наш выбор и это наша необходимость. Это революционный выбор и это революционная необходимость. Эти понятия для нас неразделимы, как мы должны быть неразделимы в нашей борьбе за свободу. Многие из нас уже прошли много миль – славных и нелегких – но мы все еще недостаточно далеко зашли. Сегодня ночью, с каждым вздохом и каждым шагом, мы должны пообещать самим себе дойти до конца – до превращения земли, по которой мы идем, из тюрьмы и могилы в справедливый и счастливый дом. Это то, что мы должны и будем делать, ради нас самих и ради каждой женщины, когда-либо жившей на этом свете.

@темы: дискриминация, сексуальное насилие, гендерное насилие, порнография

URL

среда, 04 сентября 2013

17:09

Почему вопрос порнографии важен для феминисток

Оригинал взят у shaumaenigma в Почему вопрос порнографии важен для феминисток

Спасибо за множество правок, благодаря которым перевод стал литературным.

Оригинал взят у shaumaenigma в Почему вопрос порнографии важен для феминисток

Газета «Нью-Йорк Таймс» нанесла новый удар весной 1981 года после выхода в свет книги «Порнография: мужчины обладают женщинами». Проигнорировав «Ненависть к женщинам», «Нашу кровь» и «Разбитое сердце новой женщины: рассказы», раздел «Обзоры книг от «Нью-Йорк Таймс» выбрал для рецензирования моей книги мою политическую противницу, уже поднаторевшую в разгроме других феминисток. Она разнесла ее, упирая в основном на то, что любая критика порнографии – политически правая по определению, что она укрепляет правое крыло, предоставляя ему помощь и поддержку и что она поддерживает цензуру. И поскольку эта женщина является феминисткой, «Нью-Йорк Таймс» (самая влиятельная площадка для книжных рецензий в Соединенных Штатах) получила все необходимое для дискредитации книги, чистоты намерений борцов с порнографией, а заодно и феминизма в целом. Поскольку у меня нет доступа к какой бы то ни было крупной площадке, я опубликовала эту коротенькую статейку в бостонской феминистской газете «Соджорнер», чтобы объяснить, почему вопрос порнографии важен для феминисток. Я еще не видела защиты порнографии ни от одной женщины, позиционирующей себя как феминистка, которая бы поднимала хоть одну из проблем, затронутых в этой статье.

@темы: феминизм, сексуальное насилие, гендерное насилие, порнография

URL

воскресенье, 01 сентября 2013

14:48

Сабина Констабель: "Женщины не товар!"

Оригинал взят у accion-positiva в Сабина Констабель: "Женщины не товар!"

Германия являет собой очень яркий пример того, к каким страшным последствиям приводит легализация проституции: после того, как "секс-индустрия" становится легальной, рынок нелегальной и принудительной проституции значительно расширяется. Всё больше женщин насильно привлекаются в эту область и становятся жертвами обмана, шантажа и открытого принуждения. Данная статья (взята из немецкогожурнала "Эмма" ) – очередное тому подтверждение.

Вчера в Бундестаге (статья датируется 25.6.2013 – Н.К.) обсуждались вопросы по борьбе с торговлей людьми и контролю над проституцией. Одним из экспертов, выступивших перед берлинским Бундестагом, была социальная работница Сабина Констабель, проработавшая 20 лет в районе штутгартских "Красных фонарей", где она помогала проституткам и хорошо знает, что происходит внутри этого "бизнеса". "Те, кто лоббируют индустрию проституции как выгодную, обычно представляют женщин, которых принудили заниматься проституцией помимо их желания, как некую "пограничную группу", следствие досадной ошибки закона; а реальность совершенно иная" – говорит Сабина. Точно так же дело обстоит и с законопроектом об улучшении условий в борделях: Констабель обратила внимание защитников проституции на чрезвычайную ситуацию в немецких борделях и тот факт, что проблемы в немецких борделях где куда более серьезные, чем обсуждавшиеся вопросы о состоянии кухни и количества запасных выходов.

Сабина призвала к принятию мер по борьбе с проституцией и торговлей людьми по образцу шведской модели (т.е. преследование клиентов проституток).

Далее привожу выдержки из речи Констабель (полный текст – по-немецки – в ссылке внизу).

«Штутгарт является одним из немногих городов Германии, где проститутки регистрируются. Таким образом, мы знаем точно, сколько женщин занимается проституцией, какой они национальности, имеют ли они немецкое гражданство, места, в которых они предлагают свои услуги. Из 3359 зарегистрированных проституток только 18 процентов имеют немецкий паспорт, 82 процента женщин – иностранки.
Доля иностранных женщин, задействованных в секс-индустрии, неуклонно растет в течение последних лет. По последним данным, на долю иностранок, вовлеченных в проституцию, выпадает практически 90 процентов. Большинство этих женщин привозят из Румынии, Болгарии и Венгрии. По происхождению это в основном румынки и турчанки.

Большинство проституток, находящихся в борделях, клубах и на улицах Штутгарта едва говорят по-немецки, многие не умеют читать и писать и даже плохо говорят на языке своей страны.

В последние годы я встречала очень малое количество женщин, которые реально хотели заниматься проституцией. Как правило, эти женщины работают для своей семьи, и все их доходы от занятий проституцией делит семья. Огромное количество женщин попадают в Германию не самостоятельно. Их привозят братья, мужья, отцы и даже матери. Доходы от проституции у этих женщин идут также на содержание сопровождающих их родственников.
От женщин, которые решались рассказать, как они здесь оказались, известно, что проституцию сами они не выбирали.

Проститутками они стали только потому, что у них не было выбора: в противном случае их бы просто выгнали из дома.

Каждый день женщины обращаются ко мне за помощью. "Я полностью измождена", "Дайте мне другую работу" – это, как правило, стандартные жалобы. Некоторые женщины буквально умоляют о том, чтобы их спасли. Они говорят, что больше не в силах терпеть боль и унижения от половых актов с клиентами; что они не могут спать, что им снятся кошмары и они думают о самоубийстве. Многие девушки постоянно живут на обезболивающих и психотропных препаратах.

Эти женщины постоянно находятся под давлением, и мы знаем, что на самих себя они не тратят практически ни цента из заработанных ими денег. Каждый цент отправляется домой. На депозитарных расписках компаний денежных переводов я вижу цифры в 50, 100 евро, иногда в 200. Эти женщины фактически служат банкоматами для своих семей. И чем лучше они функционируют в обслуживании клиентов, тем выше желание у других людей также направить своих жен и сестер в Германию для занятия проституцией.

Восточноевропейские женщины, занимающиеся проституцией сегодня, не имеют ничего общего с профессиональными проститутками, которые были активны в этой отрасли 15 лет назад. В проституцию в Германии втянуты девушки преимущественно из бедных слоев населения. Типичная проститутка Германии – это девушка возраста около двадцати, уже имеющая двух или трех детей в своей стране. Представители индустрии проституции и защитники проституции закрывают глаза на бедность этих женщин и на тот факт, что эти девушки занимаются этой работой не по своей воле. Бедность и принуждение к проституции идут рука об руку. Даже в так называемых "борделях-люкс" огромное число проституток из бедных слов населения.

Привозит ли брат лично сестру в бордель или нет, но после того, как семья и муж приняли решение, девушку привозят в Германию. На вопрос: "Почему вы здесь находитесь?" женщины отвечают: "Меня заставили".

Начиная с 2002 года, когда проституция была полностью легализована, число борделей постоянно растет. Открываются целые компании под названием "оазис здоровья для мужчин", которые имеют баснословные прибыли от живого "товара". Аренда комнаты в борделе обходится молодым женщинам в районе 160 евро. В Штутгарте цена за квадратный метр для простого мотеля достигает более чем 300 евро. После расплаты с хозяевами борделей, сутенерами и квартирными владельцами у девушек едва остается 10 процентов от заработка. Владельцы бордельных бизнесов и сутенеры, умывающие руки в своей невиновности, – одно из важнейших звеньев цепи из несказанных преступлений по отношению к каждой отдельной женщине, втянутой в проституцию: они безнаказанно и легально пользуются бедностью в странах происхождения своего "товара", где господствуют насильственные структуры в неблагополучных семьях и где причинение физического ущерба женщинам не преследуется законом, цинично извлекая из этого свою прибыль. »

Перечисляя необходимые меры по борьбе с нелегальной проституцией, в конце своей речи Констабель призывает взглянуть на шведскую модель борьбы с проституцией (в Швеции проституция признана формой насилия мужчины над женщиной, и преследуется не сама проститутка, а ее клиент), как на самую гуманную и более других отражающую принципы соблюдений прав человека. "Женщины – это не товар".

Оригинал текста на немецком языке

Краткий перевод и публикация в группе Феминизм - Нины Кац

@темы: проституция, дискриминация, сексуальное насилие, гендерное насилие

URL

суббота, 31 августа 2013

12:29

Основа психизма женщин: хроническая идентификация с агрессором - 3

Оригинал взят у accion_positiva в Основа психизма женщин: хроническая идентификация с агрессором - 3

Начало статьи

Продолжение статьи

Окончание статьи:

Другое последствие хронической идентификации с агрессором - это превращение жертвы в агрессора, как определяет это Анна Фрейд (1936), хотя обычно такое превращение происходит незаметно для окружающих. Как настоящий, реальный агрессор не в силах вынести тот факт, что его жертва отличается от того, чем она, по мнению агрессора, должна быть; так и люди, пережившие абьюз, начинают испытывать трудности или становятся неспособными принимать отличия от “должного быть” в других: жертва абьюза знает, что отличия могут навлечь несчастье. Жертвы абьюза пытаются оказывать скрытое, незаметное влияние на людей, манипулировать ими, “приводить в соответствие с идеей должного”, и эти попытки часто не только являются давлением на других, но и настоящей (хотя и неявной) агрессией. Последствием хронической идентификацией с агрессором является явный или неявный личный фашизм и нетерпимость. Женщины-матери, которым не удалось разрешить свои собственные психологические трудности, связанные с травмой, имеют тендецию устанавливать со своими детьми подобный тип агрессивных отношений, создавая хроническую ситуацию ужаса в жизни детей, “перекладывая”, “вдавливая” свои травматические ментальные содержания в психизм ребёнка, не оставляя ребёнку психического пространства, где мог бы возникать и переживаться его собственный жизненный опыт. Женщины-матери, будучи жертвами абьюза, превращаются в агрессора. Работа Ференци с Элизабет Северн (1932) может служить клиническим примером такой трансформации, так как она сама была в прошлом жертвой абьюза.
читать дальше
Идентификация с агрессором также может привести к развитию других расстройств личности. Например, хронически завышенное внимание к чувствам других может привести к истерическим манёврам: человек пытается облегчить свою постоянную тревожность по поводу того, что думают и чувствует другие, с помощью “взятия под контроль” других с помощью эмоциональных манипуляций, которые направлены на предварительно разведанные “точки уязвимости” других людей. Эти истерические манёвры могут принимать вид соблазнения, демонстративной ранимости, косвенного запугивания (симуляция припадков, “отключек”, болезней, недомогания, панических атак, преувеличенного страха, назойливые излияния), потери контроля (особенно, эмоционального) и даже психоза. Речь здесь идёт о том, что, пытаясь контролировать эмоциональные состояния и реакции других людей, человек старается играть активную роль во взаимодействиях с людьми, которые, тем не менее, представляются ему могущественными протагонистами ситуации. Попытка контролировать ситуацию с помощью истерических приёмов переживается человеком как несостоятельная и мошенническая. Я полагаю, что в основе конфликтов, которые возникают с интернет-фигурой “АП” у некоторых юзерок, лежит именно такая травматическая реакция, связанная с паникой при потере контроля.
Идентификация с агрессором приводит к обсессивно-компульсивному поведению. В этих случаях человек окончательно отказался от попыток как-то контролировать собственные психические процессы и трансформировался в “исполнителя приказов” собственной психики. Человек чувствует себя полностью бессильным признать наличие внутреннего конфликта (признать собственные ошибки или неправоту и проанализировать их) или недостаточно компетентным для того, чтобы принимать решения самостоятельно. В результате человек страдает от навязчивых мыслей и сомнений, которые даже не пытается решить, совершает компульсивно одни и те же поступки, которые ощущает как противоречащие собственным желаниям, как приказы извне.
Например, мальчик-подросток, страдавший от компульсивного поведения и навязчивых мыслей, придя на приём, подробно изложил терапевту отцовские инструкции о том, о чём он должен был беседовать с терапевтом. Терапевт спросил его, о чём он сам хотел бы поговорить. Вопрос застал мальчика врасплох; он почувствовал, что его подбивают на непослушание, так как предполагалось, что он должен говорить не о том, что хочет, а о том, насчёт чего ему дали инструкции. В процессе терапии выяснилось, что мальчик представлял себе своего отца сидящим у него на плече и заглядывающим внутрь его головы, поэтому ему нельзя было иметь ни одной мысли, которая могла бы не понравиться отцу или вызвать его неодобрение. У ребёнка не было собственного личного пространства даже физически внутри его тела (головы). Предположение о том, что его ум принадлежит ему, и что он сам мог решать, о чём думать, а о чём - нет, что говорить, и что не говорить, стало огромным положительным стимулом для мальчика. Этот инсайт положил начало невероятно быстрому исчезновению всех компульсивных симптомов и навязчивых состояний. Другая пациентка - взрослая женщина - поделилась с терапевтом очень похожим переживанием о том, что её мать заставила её голову мебелью.
Идентификация с агрессором представляет собой очень распространённый феномен и затрагивает не только людей, переживших серьёзную травму. Распространённость феномена нужно трактовать в том смысле, что различные степени травмы или её элементы играют в жизни большинства людей гораздо большее, чем это может показаться на первый взгляд, значение.
Почему мы можем говорить о том, что идентификация с агрессором является распространённым явлением? Во-первых, тактика идентификации с агрессором является универсальной, всеобщей в том случае, когда речь идёт о людях, находящихся в ситуации слабых и бесправных, и используется ими как способ взаимодействия с теми, кто находится на позициях силы и власти и, следовательно, представляют собой угрозу. Эксперименты Милгрэма ясно указали на общую тенденцию адаптироваться к распоряжениям и приказам авторитарной фигуры, даже если такая адаптация идёт в разрез с нашими личностными установками и ценностями.
Идентификация с агрессором играет важную роль если не во всех, то в большинстве случаев пациентов, которые обращаются за терапевтической помощью. С помощью нескольких клинических примеров можно проиллюстрировать предположение о том, что идентификация с агрессором широко распространена среди людей, которые никогда не оказывались в классической ситуации травмы (физический или сексуальный абьюз).
* Том, чувствительный мужчина, мать которого часто находилась в депрессии, а отец которого ушёл из семьи и отвернулся от сына, потому что тот был “хлюпиком”, развил в себе сверхчувствительность к тому, что желали и ожидали от него другие люди. У Тома была тенденция соответствовать этим ожиданиям и игнорировать собственные чувства и восприятия, подчиняться и адаптироваться к мнениям других людей. Так, однажды, начальник Тома принялся допрашивать его с пристрастием о неких бумагах, которые Тому поручили вручить начальству. Хотя Том прекрасно понимал, что в его поступках не было ничего странного или глупого, он почувствовал себя именно глупо и неуместно только из-за того, как с ним обошёлся начальник. Только после разбора ситуации с терапевтом Том понял, что его начальник скрывал собственное незнание и отсутствие информации по поводу вручённых ему бумаг, отчитав Тома в резкой и обвинительной манере. Терапия Тома состояла главным образом из разбора ситуаций, в которых он принимал за верное мнение других людей о нём самом и игнорировал собственную точку зрения и собственный интеллект. У Тома был настоящий талант игнорировать свои мысли и чувства, если они каким-то образом могли привести его к конфликту или несогласию с кем-либо. В результате он часто чувствовал себя простаком и глупцом. С помощью анализа он начал доверять себе и позволять себе противоречивые чувства.
* Энн, женщина среднего возраста, выросла в семье, где отец, похоже, гордился тем, что воспитывал детей, как ему вздумается, не принимая в расчёт ничьи мнения. Мать, замкнутая и тревожная женщина, старалась скрыть и обесценить собственные предпочтение и знаки внимания дочери по сравнению с другими тремя сыновьями. Во взрослом возрасте Энн постоянно маргинализовала и изолировала сама себя, старалась быть незаметной и скромной, как бы следуя требованиям отца и демонстрируя собственную никчёмность, а также стараясь соответствовать усилиям, которые прилагала её мать к тому, чтобы скрыть оказываемое дочери внимание. Иногда обида Энн на то, что её не принимают в рассчёт и оттирают, возрастала до критического уровня, и женщина начинала вести себя тревожно-настойчиво и навязчиво по отношению к другим людям, активно и безапелляционно требуя внимания и принятия.
Энн идентифицировалась с требованием незаметности со стороны родителей, поэтому часто внутренне сомневалась даже в том, что внешне отстаивала с большой дозой уверенности. Однажды, Энн рассказывала терапевту о своём двоюродном брате-адвокате, который был невыносимым педантом. Хотя рассказ Энн был довольно выразительным и энергичным, оказалось, что она сама сомневалась в его правдивости до тех пор, пока терапевт не сделал какое-то замечание, подтверждавшее мнение Энн о двоюродном брате. Это открытие было шоком как для Энн, так и для терапевта: Энн не верила в то, что с таким убеждением говорила, не считала своё мнение соответствующим действительности, пока не получила его подтверждение от терапевта.
* Джек, молодой человек, родители которого развелись, когда он был ребёнком. В течение многих лет его мать жила той болью, которую причинил ей развод. Впоследствии, Джек развил в себе сверх-эмпатию в отношении окружающих, даже тех, кто явно был ему неприятен или с которым он был в чём-то несогласен. Он вёл себя в их отношении так же, как делал это в отношении своей матери всё то время, пока она жила своим горем (см. Ференци о “терроризме страданий” ). Будучи взрослым, Джек чувствовал себя в ловушке и неспособным ни на какие другие действия, кроме безусловного сочувствия и сопереживания другим, это заставляло его чувствовать злость по отношению к самому себе и критиковать себя за эту компульсивную эмпатию.
Похожие примеры встречаются в терапевтической практике регулярно в ходе терапии с людьми, не пережившими серьёзную травму. Например, женщина, родители которой были очень заинтересованы в том, чтобы она вела себя как “настоящая женщина” и подчёркивала свою сексуальную привлекательность. Эта женщина вела себя сексуально вызывающе в присутствии родителей, пытаясь соответствовать их запросам, отчего испытывала хроническую тревогу и стресс. В другом случае, молодой человек, который дал объявление о продаже автомобиля, ответил на звонок потенциального покупателя, который оказался агрессивным хамом. Молодой человек не только старался в разговоре всячески угождать негодяю, но и чувствовал себя плохо и неловко от того, что ему не удалось в конце концов удовлетворить требования и претензии телефонного хама.
В этих примерах показаны типичные случаи идентификации с агрессором у людей, которые не подвергались серьёзным травмам. В каждом из приведённых случаев человек играл роль, которую от него ожидали, и часто чувствовал себя тем, кем он являлся по мнению других. Эти примеры показывают, как определённая степень идентификации с агрессором (которую принято считать реакцией на травму) может стать постоянной характеристикой личности человека, не столкнувшегося в своей жизни с травматическим эпизодом. Именно такие люди составляют достаточно обширный контингент пациентов аналитической терапии, если не большинство. Вывод, который можно сделать отсюда, состоит в том, что в жизни большинству людей приходится сталкиваться с событиями и ситуациями, которые функционируют - полностью или частично - как травмы и абьюз, но которые, тем не менее, не признаются таковыми. К этим событиям и ситуациям относятся главным образом эмоциональное оставление и изоляция, а также нахождение в чьей-то безраздельной власти.
Джудит Херманн однозначно сформулировала социальную природу и социальный заказ на психическое травмирование: “в основе психической травмы лежит социально организованное и регулируемое насилие, осуществляющееся над молодыми членами общества и представляющими из себя ритуалы инициации, приобщения к динамике принуждения, которая лежит в сердцевине современной общественной организации. Две основные формы социально регулируемого насилия – боевые действия и гендерное/сексуальное насилие - соответствуют основными парадигматическим формам принуждения для мужчин и женщин, соответственно.“
Ференци считал эмоциональное оставление худшей из травм, полагая, что нашей наиболее базовой потребностью является потребность в привязанности. Клинический опыт показывает, что неоднократные угрозы эмоционального оставления, даже сделанные намёками, косвенно, могут привести к развитию хронической идентификации с агрессором. Угроза (явная и неявная, но постоянная) оставления со стороны мужчины - это, например, традиционный стиль “отношений” в гетеросексуальных парах. Оставление может выражаться не только в эмоциональной изоляции, сексуальных отношениях с другими женщинами (или флирте с ними), но и путём неучастия в “общих” проблемах, в проблемах “семьи”, отказе в помощи (например, при болезни или проблемах в трудовой сфере).
Частые угрозы эмоционального оставления/отвержения (тем более, если они не выражены прямо) присутствуют в жизни детей депрессивных родителей, как в большинстве из приведённых примеров (Ференци, 1933). Эти дети чувствуют, что если они хотят добиться поддержания чувства связанности с эмоционально недоступными родителями, им придётся идентифицироваться с “плохим” внутренним объектом родителей, с отвергаемым и презренным образом их самих, а затем и с “плохим” внутренним объектом других людей. Именно так, по такой схеме, формируется женская “виктимность”, и здесь мы имеем вопрос на ответ “почему женщины любят подлецов и эмоционально недоступных мужчин?” От матери девочка получает мизогинные установки, то есть, ту самую идентификацию с “плохим внутренним объектом мужчин”. При встрече впоследствии с мизогином, с мачистом, с гендерным агрессором, вероятность того, что женщина будет испытывать “любовное” влечение именно к такому типу людей, равна 100%.
Идентификация с агрессором очень заметна и у тех детей, на которых родители переложили свои собственные притязания на грандиозность и заставляли их соответствовать этим притязаниям (Ференци, 1933, Миллер, 1981). В этих случаях дети рискуют быть эмоционально отвергнутыми, если не смогут соответствовать образу, который родители составили для себя. Как в случаях, когда родителям требуется, чтобы ребёнок был “плохим”, так и в тех случаях, когда родители не согласны на ребёнка, который не был бы по-особенному “хорош”, удовлетворение родительских требований становится жизненной миссией ребёнка.
Ференци не сформулировал гипотезу о травматическом воздействии власти, но из его работ можно сделать вывод о том, что сама ситуация, в которой мы оказываемся во власти кого-либо, может действовать как травма. Власть всегда обладает потенциалом становиться опасной для тех, кто не ей не обладает (и перед этой угрозой мы бессильны), причём ситуация риска имеет огромный спектр: от неодобрения до самых страшных репрессий. Таким образом, потенциальная или реальная травма эмоционального оставления/отвержения должна рассматриваться как частный случай травмы нахождения во власти у другого человека: наша неотъемлемая социальная природа даёт над нами власть тем, к кому мы привязаны.
Несимметричное распределение власти в отношениях само по себе является травмой. На это можно было бы возразить, что большинство из нас не испытывает страха в течение жизни, хотя мы постоянно находимся или попадаем в ситуации, где не обладаем властью и представляем собой слабую сторону. Однако, находиться в опасности/в ситуации риска совсем не обязательно ведёт к тому, что мы начинаем испытывать страх: как Фрейд (1926), так и Салливан (1953) в своих теориях личности придавали решающее значение неосознанной тревоге (страху) в отношении заботящихся фигур. Из этого можно сделать вывод о том, что, во-первых, влияние на нас других людей (даже любящих и заботящихся фигур) основано на потенциале негативных последствий, и что, во-вторых, страх играет определяющую роль в становлении личности, а именно: люди организуют свой персональный опыт таким образом, чтобы, с разной степенью успешности, избегать осознание собственного страха. Поэтому в патриархатном обществе “любовь” представляет собой весьма специфически организованный опыт: люди “любят” именно тех, кого боятся. И чем больше страх, тем сильнее страсть. Думаю, что здесь можно найти ответ на вопрос, почему так мало женщин влюбляются и испытывают сексуальное влечение к другим женщинам: они их не боятся.
Кажется, что идентификация с агрессором и стремление угождать являются стратегиями борьбы с любым травматическим эпизодом. В случаях активного абьюза, такая стратегия может быть направлена на предотвращение превращения окружающих в физическую угрозу, с которой пришлось столкнуться в прошлых эпизодах насилия. В случаях, похожих на те, которые приводились в качестве примеров выше, где эмоциональное отвержение или изоляция присутствовали в виде угрозы или реального травмирующего события, идентификация с агрессором осуществлялась с целью предотвратить потерю эмоционального контакта. В любом случае, подобные стратегии направлены на то, чтобы более-менее успешно пережить и интегрировать в психику ощущение бессилия перед лицом опасности или угрозы (реальной или потенциальной).
Предполагается, что идентификация с агрессором меньшей интенсивности невидимо, но постоянно оперирует в повседневности большинства людей. Её вездесущность может быть объяснена тем, что эмоциональное оставление и относительное бессилие представляют собой опыт, который невозможно избежать полностью (для женщин - полностью невозможно). Где мы можем видеть идентификацию с агрессором в повседневной жизни? - Наиболее ярким примером является универсальная тенденция “принимать” и соглашаться с проективными идентификациями других. Исследования Фромма (1941) всеобщей тенденции к “бегству от свободы”, к добровольному отказу от автономии и к идентификации с “сильной фигурой”; слова Хоффмана (1998) об универсальном соблазне искать прибежище в чём-то/ком-то более более грандиозном, чем мы сами, с целью избежать ужасающего нас одиночества (и как следствие, избежать ответственности за наши акты выбора), являющегося нашей экзистенциальной судьбой - всё это говорит нам об идентификации с агрессором. Мы постоянно стираем, уничтожаем нашу оригинальность, неповторимость в процессе социального взаимодействия с авторитетными фигурами, в присутствии которых мы становимся нерешительными, испуганными, покорными или глупыми: с врачами, начальниками, знаменитостями, экспертами, людьми в униформе или костюмах. Мы становимся любезными пациентами, дисциплинированными служащими (даже если мы обозлены), алчными потребителями, ходячей корпоративной рекламой, пассивными обывателями. Идентификация с агрессором - это когда мы леденеем внутри, если кто-то властный выражает своё недовольство нами, даже если при этом он любезно улыбается. Во всех этих ситуациях опасность для нашей личности заключается в том, что мы автоматически отстраняем наши собственные мысли, чувства, восприятия и суждения и делаем (а самое главное, думаем и чувствуем) то, что от нас ожидают.
Существует ли корреляция между степенью травмированности и степенью идентификации с агрессором? - В качестве рабочей гипотезы существует предположение о том, что тяжесть травмы будет влиять как на постоянность, так и на ригидность процесса идентификации с агрессором. Под постоянностью понимается то, что у сильно травматизированных людей идентификация с агрессором случается чаще, является привычной реакцией на самые разнообразные ситуации. Под ригидностью имеется в виду тот феномен, что как правило, люди с хронической идентификацией с агрессором чувствуют себя в ней прекрасно, и очень мало вероятно, что они будут способны воспринимать альтернативные агрессорской точки зрения (см. Социальный Стокгольмский Синдром женщин)... Необходимо подчеркнуть, что сильно травмированные люди обычно гораздо упорнее следуют однажды установившейся мыслительной и поведенческой модели, чем те люди, которые не переживали тяжёлых травм. В результате более травмированные люди: 1) с наименьшей вероятностью будут варьировать своё поведение в ответ на различные ситуации, а идентификация с агрессором будет наиболее вероятной реакцией, независимо от ситуации (постоянность реакции); 2) с наименьшей вероятностью будут способны воспринимать альтернативные точки зрения на ситуацию, в результате чего у человека будут отсутствовать восприятия, не связанные (в т.ч. ассоциативно) с травмой, равно как и индивидуальная перспектива каждой ситуации и её дистанция по отношению к травматическому эпизоду (ригидность реакции).
Существует и такой вопрос: “что можно сказать о людях, которых невозможно сбить с однажды избранного пути, которые не поддаются никакому влиянию и которые практически никогда не подчиняются и не стараются угодить? Возможна ли идентификация с агрессором у подобных людей?” - Предполагается, что сопротивление к идентификации с агрессором у таких людей часто возникает из (возможно в дополнение к определённому контитуциональному фактору) постоянной идентификации с кем-то/чем-то (положительным человеком, идеалом, миссией, группой, культурой). Кажется, что наш общий уровень сопротивляемости к идентификации с агрессором будет зависеть от того, насколько сильной и не конфликтной будет наша идентификация с этим условно "хорошим" интернализованным объектом; степень этой идентификации; то, насколько ригиден этот внутренний объект. Когда идентификация с агрессором противоречит подобной личностной идентификации, мы проявляем большее сопротивление. Кроме того, существуют люди, сопротивление влиянию извне и вызывающее поведение которых являются рефлекторными. Это “оппозиционерство” также может быть и защитой от склонности к идентификации с агрессором и подчинению, компульсивной потребностью отвергать чувство страха перед другими.
Сколь бы не была велика сила воли человека, в жизни всегда могут произойти события, в которых что-то или кто-то будет восприниматься как витальная угроза; такие моменты могут запустить процесс идентификации с агрессором.

@темы: гендерное насилие, социальный стокгольмский синдром

URL

понедельник, 26 августа 2013

19:01

Основа психизма женщин: хроническая идентификация с агрессором - 2

Оригинал взят у accion_positiva в Основа психизма женщин: хроническая идентификация с агрессором - 2

Начало статьи

Таким образом, диссоциация участвует, вместе с идентификацией с агрессором, в решении задачи адаптации к ситуации травмы: идентификация с агрессором информирует нас о том, какие из наших чувств опасны в данной ситуации, а диссоциация удаляет эти чувства из сознания, а также заменяет эти опасные чувства на необходимые для выживания в конкретной ситуации. Например, ребёнок может диссоциировать своё чувство страха не только в том смысле, что он не будет его показывать, но и в том, что они не будет его испытывать, потому что он знает, посредством своей идентификации с мышлением агрессора, что если страх будет заметен, то это спровоцирует ещё более жестокое нападение со стороны абьюзера. Диссоциировать (а значит, не показывать) страх может помочь нам остановить агрессора: тот может испугаться внешнего бесстрашия жертвы или потерять садистический интерес к ней, видя, что его угрозы не дают желаемой реакции страха. Таким образом, диссоциация оказывается способом, с помощью которого нам удаётся, пусть косвенно и ограниченно, но влиять на угрожающую нам ситуацию: мы чувствуем то, что должны чувствовать, чтобы убедительно сыграть ту роль, которая одна только и может спасти нас.
Клинический пример: Джо (Joe) в детстве постоянно подвергался жестокому абьюзу со стороны отца, который хотел сделать из него “настоящего мужчину” и систематически мучил его с целью научить не показывать страх или уязвимость. Однажды, когда Джо было десять лет, отец заставил его присутствовать при экзекуции собаки мальчика: делая вид, что он собирается перерезать ножом животному горло, отец заставлял сына смотреть. Только когда Джо перестал плакать и пытаться убежать, приняв вид бесчувственного и бесстрашного мужчины, отец отменил убийство пса.
Теперь, во взрослом возрасте, когда кто-то ведёт себя агрессивно (как в случае активной, так и в случае невидимой, пассивной агрессии), обычная для Джо тревожность исчезает. Он начинает чувствовать себя не просто сильным, а неуязвимым. Он начинает чувствовать гнев, которому позволяет расти до тех пор, пока может быть уверенным в своей способности контролировать его; Джо никогда не теряет самообладания; потерять самообладание означало бы для него сдачу позиций в его нескончаемом соревновании с другими за чувство превосходства над ними. Джо не чувствует страха, он не способен почувствовать страх. Диссоциация страха позволяет Джо выглядеть именно так, как он считает (сознательно), что должен выглядеть: разгневанным и бесстрашным. Такое поведение по-настоящему устрашает окружающих. Вместе с его глубокой диссоциацией страха, его развитая привычка к идентификации с агрессором - постоянное настороженное считывание чувств и намерений других людей - поставляет Джо точную информацию о том, как правильно дозировать запугивание других таким образом, чтобы его угрожающее поведение не представлялось намеренным.

читать дальше

Окончание статьи

@темы: гендерное насилие, социальный стокгольмский синдром

URL

воскресенье, 25 августа 2013

19:58

Основа психизма женщин: хроническая идентификация с агрессором

Оригинал взят у accion_positiva в Основа психизма женщин: хроническая идентификация с агрессором

Мне очень хотелось бы, чтобы мы вышли на новый уровень понимания того, "что с нами сделали" (по выражению Г. Лернер). Когда она пишет о том, что женщины - в отличие от любой другой угнетённой человеческой группы - подвергаются особому типу психического воздействия, она говорит о социально организованном процессе нанесения психической травмы, результатом которого становится по-особенному организованная индивидуальная психика и коллективные установки женщин, представляющие собой идентификацию с агрессором и социальный стокгольмский синдром. На тему идентификации с агрессором и стокгольмского синдрома я уже писала неоднократно: 1, 2, 3, 4, 5, -
вот эти тексты нужно свести в уме воедино, осмыслить с помощью сегодняшнего текста и очень хорошо понять и усвоить, почему нет ни одной женщины, которая не любила бы мужчин (всех мужчин по умолчанию) неосознанно, искренне и беззаветно, и почему "мужененавистничество", которым так потрясают, - крайне редкое явление, говорящее о необычной личной отваге женщины.

Сегодня я предлагаю ознакомиться с выдержкой из статьи: Исследование концепции идентификации с агрессором Ш. Ференци, её роли в травме, повседневной жизни и в терапевтических отношениях, Джей Френкель (“Psychoanalytic Dialogues”, т.12, nº1, 2002: Jay Frankel, Ph.D. “Exploring Ferenczi’s concept of identification with the aggressor. Its role in trauma, everyday life and the therapeutic relationship&rdquo

Я постаралась упростить до максимума стиль изложения, свести к минимуму терминологию, исключила ту часть текста, где рассматривается вопрос об идентификации с агрессором в терапевтическом контексте, и добавила от себя всё то, что соотносит материал статьи с проблемой идентификации с агрессором у женщин.
читать дальше
Когда мы чувствуем, что находимся под угрозой, и эта угроза является неизбежной, мы “идентифицируемся с агрессором” (Ференци, 1933). В надежде выжить мы начинаем чувствовать так и “превращаемся” в то, как и что ожидает от нас нападающий: воплощаем ожидания агрессора в нашем поведении, наших восприятиях, наших эмоциях и мыслях. Идентификация с агрессором тесно соотносится с другими ответными реакциями на травму, включая диссоциацию. В долгосрочной перспективе идентификация с агрессором может стать хронической, и тогда на её почве развиваются мазохизм, хроническая сверх-настороженность и другие расстройства и изменения в структуре личности. Хроническая идентификация с агрессором становится фундаментом для развития Стокгольмского Синдрома.
Однако, привычная (постоянная во времени) идентификация с агрессором наблюдается и у людей, у которых не было тяжёлых травм, что заставляет предположить, что определённого рода события, которые не принято квалифицировать как травмирующие, часто переживаются как травма и ведут к тем же, что и травма, последствиям. По мнению Ференци эмоциональная депривация или изоляция, а также ситуация, где человек человек находится в зависимости от превосходящей его возможности сопротивления власти, являются такими событиями. Кроме того, идентификация с агрессором является типичной тактикой людей, находящихся в слабой, зависимой позиции; в целом такая тактика играет важную роль в социальных взаимодействиях (она позволяет адаптироваться к угнетённому положению и выживать в нём).
Концепция идентификации с агрессором, предложенная Ференци (1933), - это наша реакция на ситуацию, в которой мы чувствуем угрозу нашей безопасности, в которой мы потеряли надежду на то, что мир придёт нам на помощь и защитит нас, и из которой мы не можем убежать. Тогда мы делаем так, чтобы наша самость (self) исчезла. Такая реакция протекает в условиях диссоциации нашего истинного опыта, реальных переживаний: как хамалеоны, мы сливаемся с ситуацией, мы становимся именно тем, что внушает нам страх, чтобы защитить себя. Мы перестаём быть самими собой и превращаемся в то, как представляет себе нас агрессор. Это происходит автоматически.
Не секрет, что мужчины ожидают и агрессивно требуют от женщин безусловного принятия и безусловной любви. Именно так женщины себя и ведут по отношению к мужчинам. Все женщины по отношению ко всем мужчинам, так как всех девочек воспитывают в страхе перед потенциальной агрессией со стороны мужчин за “плохое поведение”, то есть, за неоправданные ожидания.
Большинство психоаналитиков ассоциируют термин “идентификация с агрессором” с тем определением, которое было дано Анной Фрейд. Однако, термин “идентификация с агрессором” впервые был введён Ференци в 1932 году. Первоначальная концепция Ференци весьма отличалась от последующего толкования Анной Фрейд в 1936 г., которая подразумевала под идентификацией с агрессором момент, когда “воплощая агрессора, имитируя его и принимая его атрибуты за свои собственные, ребёнок превращает себя из человека, находящегося под угрозой, в человека, который угрожает”.
В понимании Ференци идентификация с агрессором представляла собой обширную концепцию: эта концепция описывала пронизывающее изменение, происходящее в восприятии человека, а не отдельный эпизод, на котором концентрировалась Анна Фрейд, и одновременно - процесс реальной самозащиты, а не воображения себя в безопасности. Конкретно, в процессе исследования ранних воспоминаний пациентов, ставших жертвами абьюза в детстве, Ференци установил, что дети, которых терроризируют потерявшие всякий контроль взрослые, “будут подчиняться воле агрессора наподобие автоматов, с целью угадать каждое желание агрессора и удовлетворить его; эти дети полностью теряют понятие о самих себе, идентифицируются с агрессором... Слабая и плохо развитая личность реагирует на неудовольствие не защитой, а идентификацией, которая управляется тревогой, и интроекцией агрессора или угрожающего нам человека”. Ребёнок “сливается” с агрессором, становится единым целым с ним.
Кроме “слабой и плохо развитой личности” подобным образом будут вести себя все, кто попадает в ситуацию угрозы жизни и невозможности избежать эту угрозу .
Здесь Ференци описывает три процесса, которые происходят одновременно и составляют феномен идентификации с агрессором:
Процесс первый: мы мысленно подчиняемся нападающему на нас.
Процесс второй: это подчинение позволяет нам отгадывать желания агрессора, проникать в его мысли и узнавать, о чём он думает и что чувствует, с точностью предугадывать его будущие действия и таким образом обеспечивать наше собственное выживание.
Процесс третий: мы делаем то, что, согласно нашим предчувствиям, может нас спасти; как правило, мы заставляем самих себя исчезнуть, раствориться в процессе подчинения и точно выверенной гратификации агрессора, всё время находясь с ним “на одной волне”.
Эти три процесса происходят одновременно и мгновенно. Конечным результатом, как правило, становится ситуация, противоположная той, которую описывает Анна Фрейд, а именно: мы не угрожаем и не нападаем, не проецируем агрессию на третьих лиц и не машем кулаками после драки, а удовлетворяем агрессора, подстраиваемся под него, подчиняемся ему, если чувствуем, что мы в опасности.
Как именно работает идентификация с агрессором? Находящийся в абьюзе ребёнок, в постоянных попытках жить внутренней жизнью агрессора и расшифровать его опыт, заполняет пустоту, которая образуется вследствии хронической диссоциации с своими собственными чувствами и восприятиями, сверх-активным интеллектом, который всегда начеку. Таким образом, ребёнок старается предвидеть и нейтрализовать всевозможные опасности, исходящие от агрессора. Ференци обнаружил у таких детей раннее и резкое развитие сверхчувственных восприятий, сверхразвитые умственные способности (даже явновидение), целевое назначение которых, - оценивать окружающую обстановку и просчитывать наивернейший из возможных способ выжить. Знать агрессора “изнутри”, занимать наиболее близкую к нему наблюдательную позицию позволяет ребёнку (и женщине) точно выверить способ, которым можно умиротворить, соблазнить или обезоружить агрессора в каждый отдельный момент.
Рациональное осмысливание при этом отсутствует, а действуют рано развившиеся специфические способности, обусловленные задачей выживания.
Идентификация с агрессором также предполагает, что мы будем чувствовать именно то, что от нас ожидается, и это может означать:1) чувствовать то, что агрессор хочет, чтобы чувствовала его конкретная жертва2) чувствовать то, что чувствует агрессор. Ребёнок может даже участвовать в удовольствии, которое испытывает агрессор, наносящий ему увечья; Ференци наблюдал, как травмированный ребёнок “может стать настолько чувствительным к эмоциональным импульсам человека, которого боится, что принимает страсть агрессора как свою собственную. Так, страх... превращается в любовь и боготворение”. Похожим феноменом, возникающим там, где люди лишены возможности эффективно противостоять угрожающей им власти, и поэтому начинают удовлетворять персонифицирующего её индивида не только своим поведением, но и своими эмоциональными реакциями, является Стокгольмский Синдром, в рамках которого люди, находящиеся в ситуации заложников, развивают симпатию к агрессору, стремление защитить его, влечение к нему и любовь, любовную преданность. Только чувствуя то, что чувствует агрессор, мы сможем безукоризненно разыграть ту роль, которую он требует от нас. Хотя частично способность к собственному восприятию присутствует всегда и сопротивляется полной идентификации, мы стараемся её не замечать.
Дэвис (2000) ярко описал сходную трактовку идентификации с агрессором как ответной реакции на травму:“Наиболее разрушительный аспект детского абьюза - это его проникновение в ум ребёнка и оккупация, подчинение себе ментальных процессов; это случается, когда ребёнок находится в физической и эмоциональной зависимости от взрослого, который насилует, который эксплуатирует... в этой ситуации одному человеку предоставляется право контролировать и определять реальность другого даже тогда, когда определение этой реальности идёт вразрез с действительным опытом, переживаемым подчинённым индивидом”.
Почему Ференци назвал этот процесс идентификацией с агрессором, если речь не шла об имитации поведения агрессора? - Здесь нам на помощь может прийти Рейкер (1968), с его двумя типами идентификации: согласование и комплементарность. Так как жертва абьюза знает своего агрессора изнутри, она моделирует свой личный опыт по образу и подобию личного опыта агрессора, - этот процесс Рейкер называет идентификацией-согласованием. Одновременно, жертва изучает, какой она должна стать по замыслу агрессора и принуждает себя идентифицироваться с внутренним объектом агрессора, с его “другим”, в том, что касается поведения и переживаний, чувств. Эта степень идентификации представляет собой комплементарность, которая впоследствии приводит к возникновению положительных чувств в отношении агрессора. В качестве примера: если я становлюсь свидетелем произвола в отношении другого человека и чувствую себя так, как если бы со мной самим обошлись несправедливо, значит, я идентифицировался с жертвой несправедливости по типу согласования. Если в той же ситуации произвола в отношении другого человека, я чувствую себя виноватым, как если бы вред этому человеку нанёс я сам, значит, я идентифицировался по типу компелементарности. Идентификация с агрессором может выражаться как согласованием, так и комплементарностью.
Описание идентификации, данное Селигманом (1999), помогает нам увидеть, как эта концепция простирается далеко за пределы модели “вести себя так, как кто-то другой”. Селигман предполагает, что идентификация происходит не с отдельной навязанной нам ролью, а с целой системой дидактических отношений, когда наша собственная субъективность начинает ориентироваться на отношенческую диаду “быть-с-другим”, характеризуемую колебаниями между “быть собой” и “быть-с-другим”. Модели идентификации лучше описывать в контексте процесса взаимодействия, а не в контексте конкретных атрибутов, которые “заимствуются” у человека, с которым происходит идентификация. Селигман основывает свою концепцию на том, что опыт идентификации с агрессором совсем не обязательно предполагает включение черт личности агрессора в личность другого человека: она воплощается, определяется и ограничивается параметрами конкретной ситуации взаимодействия агрессора и жертвы. Это означает, что в случае идентификации с агрессором, параметры, которые определяют и конструируют опыт жертвы, не были как-то оговорены в процессе взаимодействия агрессора и жертвы, а были напрямую “импортированы” жертвой из головы агрессора. Тут необходимо отметить, что именно эти параметры взаимодействия могут привести к полному и необратимому замещению личности жертвы личностью или частью личности агрессора (например, его идеологией. Это и было наиболее типичной картиной американских военнопленных в Корее после “промывания мозгов&rdquo

.
Идентификация и интроекция представляют собой два аспекта одного и того же процесса. Ференци говорит об идентификации, когда человек пытается почувствовать то, что чувствует другой, проникая в его мысли и моделируя свой опыт внутри, в рамках опыта этого другого человека. В том случае, когда человек попадает в ситуацию риска, идентификация представляет собой средство адаптации себя к угрожающему другому. Интроекция означает, что мы включаем образ агрессора в наше собственное мышление, так как это может помочь нам думать, что мы можем контролировать внешнюю угрозу, чувствовать, что внешняя угроза превратилась в нечто внутреннее, в том, чем мы можем более успешно управлять; то, что Фейрберн (Fairbairn) называл интернализацией плохого объекта.
Существует ещё одна, третья, концепция - диссоциация, которую Ференци рассматривал как ответную реакцию на травму. Понимание диссоциации у Ференци совпадает с мнением других авторов; он видит диссоциацию как исключение психически непереносимого опыта из непосредственного восприятия реальности.
Диссоциация, идентификация и интроекция оперируют в комплексе в момент травмы. Как именно это происходит? - Во время атаки с целью подавления и принуждения, которую жертва нападения не может избежать (чаще всего просто потому что нападение совершается неожиданно), жертва сдаётся на милость агрессора. Отказывается от чувства самости, от своих собственных привычных реакций и личных чувств, то есть, диссоциирует огромный пласт личного опыта, так как сохранить в неприкосновенности свою личность в ситуации витального риска значительно увеличило бы угрозу для жизни жертвы. Происходит диссоциация. Надеясь выжить, жертва использует свою способность идентифицироваться с агрессором, “переделывая” свою психику и поведение таким образом, чтобы её образ не вызывал бы в агрессоре желания продолжать насилие или увеличивать его масштабы. Происходит идентификация с агрессором. Одновременно, жертва вбирает в себя (происходит интроекция) отдельные (переносимые) аспекты внешней ситуации и создаёт с их помощью фантазии, которые в дальнейшем позволили бы ей выживать.
Цели и последствия психической интроекции
Хотя может показаться, что это не так, но в травматической ситуации, самость (self) человека и его способность верить в “хорошие внешние объекты” не исчезают; они перемещаются в мир интроектов. Интроекция положительных аспектов образа родителей-абьюзеров является попыткой ребёнка сохранить положительные части его с ним взаимоотношений, попытка “возвратиться... в состояние счастья, которое существовало до травмы, травмы, которую ребёнок пытается психически аннулировать” (Ференци, 1933). Эти интроекты превращаются в спрятанное в тайном месте сокровище.
Однако, интроецируются не только положительные аспекты родительского образа, но и его негативные, абьюзерские аспекты. Интроекция абьюзера позволяет нам продолжать нашу борьбу с ним. В нашем уме, агрессор, (вернее, образ агрессора, интроецированный агрессор) доступен нам; он - наш. В нашей фантазии, часто - в неосознанной фантазии, мы ведём бесконечный бой, который не отваживаемся выдержать в реальности. Травма и унижение, которое в реальности наносит нам необходимость сдаться и подчиниться, может ввергнуть нас в бесконечное внутреннее сражение и сосредочить все наши усилия в последующей жизни на том, что подчинить или завоевать нашего агрессора, будь то в нашем уме или во внешнем мире, где в таком случае, мы спроецируем образ агрессора на его “заместителей”, с которыми затем примемся бороться. Мы можем пытаться подчинить себе нашего внутреннего врага с помощью насилия или более искусным методом: с помощью нашего ему подчинения, но он будет продолжать преследовать нас; мы никогда не сможем победить его по-настоящему, потому что он уже поверг нас, по-крайней мере, однажды в нашей жизни.
Таким образом, интроекция не только помогает нам преодолеть чувства, связанные с травмой, но и делает опыт травмы вечным. И эта вечная травма представляет собой причину наших постоянных травматических реакций на окружающий мир.
Также и идентификация с агрессором, и диссоциация могут стать хроническими и реактивными. Существует различие между тем, что Ференци называет идентификацией с агрессором в момент травмы, и идентификацией с агрессором как стилем жизни.
Ференци (1933) писал, что самым вредоносным аспектом идентификации с агрессором является “интроекция ребёнком чувства вины взрослого агрессора”. Ребёнок-жертва абьюза обвиняет себя в случившемся и чувствует себя плохим. Этот ребёнок идентифицировал себя со злом, которое есть в агрессоре и, возможно, с восприятием абьюзера, в котором ребёнок представляется как “плохой”. Однако, термин Ференци “чувство вины” подразумевает, что все абьюзеры чувствуют вину, а это не так. В этом процессе принятия вины на себя задействован механизм интроекции, так как ребёнок принимает как своё собственное внутреннее зло абьюзера и реорганизует реальные травматические события таким образом, чтобы превратить самого себя в причину абьюза. Это грандиозная иллюзия контроля предпочтительнее, чем чувствовать себя беззащитной жертвой.
Например, многие взрослые, особенно женщины, утверждают, что их родители - это “бедные люди”, которые “мучались” с настоящим исчадием, то есть, с ребёнком, которая “плохо себя вела”. Неудивительно, что родителям так часто приходилось наказывать ребёнка. Женщины особенно любят эту версию оправдания физического абьюза над самими собой в детстве, так как им особенно необходимо чувствовать этот иллюзорный контроль над событиями в своей последующей жизни.

Когда феминистки сражаются с женским “меня никто никогда не...” и “я не жертва”, “не нагнетайте”, “у нас не всё так плохо”, “не тычьте мне вашими изнасилованными девочками”, это представляет собой сражение и спор с женской гендерной фантазией собственной грандиозности и контроля над своим существованием, которых, разумеется, в реальности нет.

Идентификация с агрессором и диссоциация тесно переплетены, один процесс опирается на другой и наоборот. В момент травмы, диссоциация опустошает ум: “исчезают” собственный опыт, включая восприятие, мысли, чувства и ощущение уязвимости. Диссоциация также может “стирать” только часть мысленного содержания. Как бы то ни было, диссоциация эмоционального опыта выполняет две задачи: во-первых, она отдаляет нас от невыносимых переживаний боли или страха; во-вторых, помогает нам в процессе адаптации, селективно изолируя только те переживания, которые могли бы стать опасными для нас в травматической ситуации, если бы стали заметны извне.

Продолжение статьи

@темы: деконструкция мифов, гендерное насилие, социальный стокгольмский синдром

URL

вторник, 06 августа 2013

20:54

"In sisterhood"

Оригинал взят у accion_positiva в "In sisterhood"

Я рада, что конфликт по поводу сёстринства состоялся. С одной стороны, это показало, что русскоязычная фем-рефлексия дошла до (важной) темы сёстринства, с другой стороны, выявились очередные пробелы, разрывы и искажения в процессе этой рефлексии.

Что такое сёстринство? - Сёстринство представляет собой союзничество между женщинами, основанное на идеологии феминизма. Идея сёстринства зародилась как результат понимания фем-активистками и создательницами фем-дискурса того, что женщинам нужен особый тип взаимоотношений, основанный на этическом и политическом принципе равноценности женщин и равенства женщин друг другу в контексте их взаимоотношений и взаимодействия в условиях патриархата. Основной целью сёстринства является деконструкция мизогинии как господствующей формы женского восприятия себя и себе подобных, изживание мизогинных практик во взаимоотношениях между женщинами и конструирование новых отношенческих практик. Идея сёстринства возникает из этического принципа уважения к женщине, как таковой, независимо от того, какой жизненный сценарий она реализует, то есть, независимо от того, "как она себя ведёт" (выполняет ли она патриархатные предписания "порядочности", реализует ли "феминность-матернальность" "как следует" ), и что она собой представляет (социальный/расовый/классовый статус). Право человека женщин на уважение их достоинства было сформулировано на Всемирной Конференции по правам человека в Вене (1993).

Почему сёстринство - это не просто взаимопомощь или солидарность между женщинами? - Женщины всё время находятся во взаимодействии друг с другом, оказывают друг другу помощь, именно их солидарность в целях выживания является на самом деле основой отношений между женщинами. Не только физическая, политическая, экономическая и идеологическая сегрегация (ситуация "лагеря" ) подталкивает женщин к такой солидарности. Дело в том, что для выполнения нескончаемого количества гендерных предписаний и "долгов", накладываемых на женщин патриархатом, им необходима помощь и содействие других женщин. Женщины существуют в мире физически, потому что другие женщины помогают им "продержаться": быть женщиной в патриархате, выполнять все возложенные на женщин обязанности и функции невозможно без помощи других женщин. Не только материнство является деятельностью, осуществляемой женщинами коллективно, забота о и служение мужчинам, каждому из них, обязует женщин формировать настоящую сеть бытовых, сексуальных, эмоциональных, экономических и любых других услуг. Чтобы обеспечить (даже самое скромное) существование индивида-гегемона необходимы совместные и слаженные, эффективные, одновременные и последовательные усилия и труд нескольких женщин: мать, нянька, тётя, бабушка, жена, любовница, сожительница, проститутка, дочь, прислуга, сестра, секретарша, верная и самоотверженная подруга-советчица-жилетка-чесалка чсв, высококвалифицированная и дешёвая рабсила, обеспечивающая карьерный статус (см. о том, что мужчины ищут не работу, а зарплату и статус.., а потом мы почему-то удивляемся, что чернобыли взрываются, избы горят, а кони скачут) и все-все-все (мыслимые и немыслимые формы эксплуатации). Взрослая жизнь мужчины - это жизнь недоросля: как говорится, по сравнению с детством её разница только в стоимости игрушек.
Что стало бы с женщинами без их умения выстраивать трофические цепи из себе подобных для беспрерывной поставки всевозможных ресурсов "наверх", мужчинам? В патриархате они бы просто не выжили.
Однако, несмотря на то, что женщины постоянно заняты совместной деятельностью на благо мужчин, они не чувствуют себя близкими друг другу. Наоборот, каждая женщина воспринимает себя в терминах "одна против всех остальных" ("одна я стою красивая в белом пальто" ), и это ведёт нас к следующему вопросу:

читать дальше

@темы: феминизм, деконструкция мифов

URL

среда, 24 июля 2013

15:46

Герда Лернер "Происхождение патриархата". 1986

Перевод accion-positiva

Выдержки из главы “Создание патриархата”.

Патриархат - это общественно-историческая формация, созданная в процессе, длившемся последние несколько тысячелетий, в котором принимали участие мужчины и женщины. Первая форма патриархата появилась в архаическом государстве. Базовой организационной единицей государства была семья, посредством которой выражались и в которой производились государственные нормы и ценности. Мы уже видели, как глубоко повлияла идеология гендера на сам процесс образования государства. Теперь мы рассмотрим, каким образом сама эта идеология возникла, сформировалась и стала господствующей.

читать дальше

@темы: патриархат, деконструкция мифов

URL

вторник, 23 июля 2013

21:51

Невинно обвиненные - часть 2

Оригинал взят у repina_anna в Невинно обвиненные - часть 2

Оригинал взят у void_hours в Невинно обвиненные - часть 2

Продолжение предыдущего поста.

Изобличение насильников: публичная огласка

Люди почему-то находятся под ошибочным впечатлением, что в изнасиловании «легко обвинить и тяжело оправдаться». И это не может быть дальше от реальности – будь то судебное заседание или социальная ситуация. Вообще-то, в действительности дела обстоят с точностью до наоборот.

В моем случае, как и во всех остальных, о которых я читала или слышала от других пострадавших, именно жертвам не верят, именно их обвиняют и подвергают обструкции. И именно их насильники получают дружную поддержку и защиту – до тех пор, пока в некоторых случаях они не насилуют опять. И опять. И опять. И только после ареста люди начинают верить.

Скольким женщинам пришлось пострадать потому, что первой жертве, решившейся заговорить о насилии, не поверили?

Сколько еще жизней должно быть исковеркано отчасти потому, что ВЫ не поверили ей?

Скольким женщинам заткнули рот прямо в зале суда? И только мужественный поступок 16-летней девочки показал мне, что сопротивление возможно даже при таких обстоятельствах. Спасибо тебе, Саванна. И тебе тоже спасибо, 19-летняя Клои, написавшая в Фейсбуке и Твиттере «ВНИМАНИЕ, ЖЕНЩИНЫ, это хищники, без жалости и сострадания к кому бы то ни было.» Да.

Есть только один человек, несущий ответственность за изнасилование, и это насильник. «Подавляющее большинство преступлений совершаются относительно небольшой прослойкой мужчин, где-то между 4% и 8%, которые делают это опять… и опять… и опять.» (Источник)

читать дальше

@темы: сексуальное насилие, деконструкция мифов, гендерное насилие

URL

21:45

Невинно обвиненные - часть 1

Оригинал взят у repina_anna в Невинно обвиненные - часть 1

Оригинал взят у void_hours в Невинно обвиненные - часть 1

Перевод поста из другого блога, оригинал находится здесь. Автор: Оливия М. Грей.
Большое спасибо frau_zapka за редакторскую правку.

Гиперссылки в тексте, ведущие на англоязычные страницы, помечены примечанием "(англ.)"

Буквально во всех дискуссиях на тему изнасилования, которые мне встречались за последние несколько месяцев, обязательно появлялись один или двое мужчин, утверждавших, что их безосновательно обвиняли в изнасиловании, а потому пострадавшие не имеют права вот так просто называть имена, когда им заблагорассудится.

Ориентируясь на мой собственный опыт и опыт огромного количества других пострадавших, с которыми мне довелось пообщаться, дополненный ужасающей статистикой изнасилований в этой стране, я пришла к выводу, что большинство – около 94-98% обвинений в изнасиловании – правдивы. И исследования подтверждают это.

Зачастую обвиненные в изнасиловании сами не считают изнасилованием то, что они сделали – потому что тогда им придется признать себя насильниками. Так, исследование Лисака и Миллера показало, что мужчины признаются в совершении этого вида преступления, только если само слово «изнасилование» не фигурирует в задаваемых вопросах.

И причина, по которой насильники не считают себя насильниками, лежит в проблеме понимания сексуального насилия обществом в целом: стереотипное представление о том, что такое изнасилование, слишком узко. читать дальше

@темы: сексуальное насилие, деконструкция мифов, гендерное насилие

URL

воскресенье, 14 июля 2013

07:43

Неравенство в цифрах: помните о гендерном разрыве (перевод статьи из Nature)

Оригинал взят у aprilegirl в Неравенство в цифрах: помните о гендерном разрыве (перевод статьи из Nature)
Перевод статьи из выпуска, посвященному сексизму в современной науке. Я не профессиональный переводчик, но статья показалась очень интересной, так что я решила поделиться знаниями.
Оригинал статьи: http://www.nature.com/news/inequality-quantified-mind-the-gender-gap-1.12550

Inequality quantified: Mind the gender gap. (by Helen Shen, Nature, 17 March 2013)
Неравенство в цифрах: помните о гендерном разрыве.

Несмотря на усовершенствования, женщины-учёные продолжают сталкиваться с дискриминацией, неравной оплатой и различиями в финансировании.

Начинающего инженера Линн Киорпес ( Lynne Kiorpes) было легко заметить в её выпускном классе в начале 1970-х. В море мужчин она и несколько других женщин были легкой мишенью для одного профессора Северо-Восточного Университета в Бостоне, Массачесуттс. В первый день занятий он оглянулся вокруг и сказал: "Я вижу в этом классе женщин. Я не верю в то, что женщинам есть какое-либо дело до инженерии, и я лично прослежу за тем, чтобы вы все провалились."

читать дальше

@темы: дискриминация

URL

суббота, 13 июля 2013

08:16

Этапы принятия феминизма

Оригинал взят у ext_560819 в Этапы принятия феминизма

Перепост одной из самых острых для меня статей Accion-positiva

Для краткости скрою основную массу под два тега и оставлю этапы принятия феминизма:
начало статьи о Феминацистских Лагерях Будущего
Ещё о ФЛБ (пошто и доколе будем кормить интроекты?)
То есть, о Феминацистских Лагерях Будущего

Предлагаю задуматься о том, что лежит в основе этой "пугалки", которой охотно "кроют" в спорах "за феминизм" как мужчины, так и женщины.

Кратко, суть пугалки такова, что с приходом к власти мужененавистниц-феминацисток, все индивиды мужского пола будут заключены в концентрационные лагеря, в которых подвергнутся всяческим издевательствам с сексуальным уклоном и креном в генетическую инженерию, и им будет отказано в правах человека и вообще в любых правах (как вариант, все индивиды мужского пола будут магическим образом уничтожены-истреблены).

Сладострастную пугалку о тотальном подчинении и бессилии, как нетрудно догадаться по специфическому содержанию, родило мужское воображение, поэтому я сначала коротко скажу о ближайших к поверхности истоках этих фантазий у мужчин. Совсем коротко, потому что там всё просто: коллективное мужское подсознательное "уверено", что, как ни повернись история, они - мужчины - всегда будут оставаться в центре всеобщего внимания, и все будут заняты исключительно тем, что БУДУТ С НИМИ ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ. Понятно, да? - Они уверены, что с ними БУДУТ ДЕЛАТЬ. То, что они сейчас ДЕЛАЮТ в отношении женщин: и если потеряют контроль, уверены, что с ними поступят так же. Зуб за зуб, а по-другому мыслить и чувствовать пока не получается (да и зачем?). Плюс к разнузданному самомнению приплетено
многоходовое отрицание собственной личной вовлечённости в систему гендерного насилия, как это излагает Бен Атертон-Земан в "Горе по маскулинности" :

"Если вам говорят, что вы скоро умрете, то вы проходите через пять стадий: отрицание, злость, сделка, депрессия и принятие. Я помню, что впервые узнал об этих стадиях в книге «Смерть и умирание» доктора Элизабет Кюблер-Росс.

Я заметил, что, как мужчины, мы часто склонны проходить через те же самые стадии при столкновении с реальностью мужского насилия против женщин.

1. Отрицание: «Это же не может действительно происходить с миллионами женщин! Разве большинство обвинений в изнасиловании не являются ложными? Я лучше буду рассказывать анекдоты об изнасилованиях, чем делать что-то по этому поводу».
2. Злость: «Все вы, женщины, которые вечно ноют про насилие, – вы просто феминацистки! Я буду вас игнорировать, высмеивать вас и оскорблять каждый раз, когда вы пытаетесь до меня достучаться».
3. Сделка: «Есть исследования, которые показывают, что женщины совершают насилие так же часто! Мужчины – это настоящие жертвы, а феминизм – это агрессор! Кроме того, я знаю, мужчину, пострадавшего от насилия, который пытался получить помощь и не смог».
4. Депрессия: «Вау… неужели мой гендер действительно производит так много насилия? Это просто ужасно. Пойду, уползу в глубокую нору».
5. Принятие: «Чем я могу помочь?»

Я думаю, что для мужчин принятие реальности того, что наш гендер ответственен за такой уровень насилия, требует кардинальных изменений мировоззрения. Придется изменить наши представления о мужественности, женственности, отношениях, сексе, власти, дружбе, порнографии, насилии, юморе и так далее. А это большая задача и много представлений!

Некоторые мужчины переживают подобную задачу как смерть. И мы отвечаем аналогичным образом – проходим через те же стадии, которые мы бы проходили при угрозе реальной смерти.

середина статьи о Феминацистских Лагерях Будущего (о МамеМальчика)
Дискуссии "Йа не такая" и представляют собой общение между женщинами, находящимися на разных стадиях "психологического умирания" при столкновении их интериоризованных гендерных мифов с жизнью:

1. Отрицание: «Меня никто не дискриминирует. Я - настоящая женщина, когда выхожу на улицу, мужики от моей красоты падают и штабелями укладываются. Я умею управлять мужчинами. Я умею добиваться от них того, что мне надо. Я умею устроиться за счёт мужчин».
2. Злость: «А кто довёл мужиков до невроза? (с) Не надо перекладывать ответственность на других, женщины сами провоцируют. Вы просто неудачницы, научились бы лучше Быть Женственными, глядишь, нашли бы мужей, зажили бы счастливо. Вы сами обабили мужиков, а теперь жалуетесь».
3. Сделка: «Да, у нас есть некоторые разногласия, но это же не конец света? Надо идти на компромисс, ведь надо же как-то уживаться. Мужчины очень любят женщин, просто стесняются сказать, общество их дискриминирует, не даёт адекватно выражать свои чувства и слишком много требует. Женщины должны помочь мужчинам. А как же секс? Мне очень нужен секс, чем вы предлагаете его заменить? Без мужчин женщины будут очень несчастны».
4. Депрессия: « Самое страшное, пожалуй, что женщины действительно ни в чем не виноваты. Не спешите там рвать на себе рубашки - это не совсем то, что вы привыкли под этим понимать. Если ты действительно ни в чем не виноват - это катастрофа и тупик. Это значит, что ты ничего не можешь сделать (с)».
5. Принятие: «Да. Они ненавидят нас. Об этом необходимо сказать».

Источник: accion-positiva.ucoz.es/publ/aktivizm/eshhjo_o_...

Причины перепоста: а) может кто не видел ещё б) понимание феминизма у меня заняло около года (и еще не закончилось) видимо не у одной меня это долгий процесс в) в либфем соо обсуждают "кровавых мальчиков"

@темы: феминизм

URL

среда, 03 июля 2013

19:30

Еще один мозговой миф

03.07.2013 в 09:34

Пишет AlisaCat:

Давайте вернёмся к догмам о женщинах, которые существуют. Говорят, что женщины могут одновременно заниматься многими вещами: стирать, заниматься детьми, готовить, и якобы эта способность связана с тем, что связь между 2-мя полушариями мозга у женщин более развита, чем у мужчин («Женщины способны делать несколько вещей одновременно потому, что коммуникация между двумя полушариями их мозга развита больше, чем у мужчин»/ Источник: 1982, DeLacoste&holloway. Science).

Эти исследования также были проведены на 20 образцах мозга, сохранённых в формалине. Если вы учёный, то вы пытаетесь понять, чем вызвана эта мысль.

И потом, в 1992 всё изменилось, потому что у нас появились новые технологии - это использование ядерного магнитного резонанса, который позволяет сканировать мозг, это новая технология, теперь нам позволяет изучать человеческий мозг в живом состоянии в реальном времени, а не мозг, сохранённый в формалине.

И при этой технологии МРТ было указано, что практически не было разницы в связи между двумя полушариями у мужчин и женщин. Теория 2-х мозгов была высказана в 1968 году, но прошло уже 40 лет, в то время считалось, что функционировал мозг достаточно просто, были достаточно простые взгляды, считалось, что речь заложена в левом полушарии, а в правое полушарие отвечает за пространственную ориентацию (1968 год: теория двух типов мозга/ Источник: Geschwind.N&Galaburda.A. Science).

Я вот чего думаю - кто-то 40 лет назад изучил ВСЕГО 20 заформалиненных мозгов, и сделал вывод. Сейчас на этом выводе построена большая часть поп психологии (а иногда и не только), глянца и советов. Мы ведь все знаем, что женщина может делать много домашних дел одновременно потому как у нее мозг такой, природа позаботилась. Все-таки оцените масштаб! 20 мозгов и такой глобальный вывод, который разошелся как круги по поводе. Про это исследование никто, спорим, особо и не знает. Я вообще, первый раз увидела инфу со ссылкой на оригинальное исследование. Но в книжке, которая случайно завалялась у меня на полке, "удивительные тайны мозга", с кучей научных терминов, изданной где-то в 70-ые годы эта мысль уже четко была. Потом я ее слышала в школе от учителей. Регулярно читаю в журналах и жж многих психологов. Да, ее цитирует каждый второй. А вот про последнее исследование и вывод никто так до сих пор толком и не знает. Хотя количество изученных живых мозгов намного больше. То есть выводы явно достовернее.

Как так?

URL записи

@темы: деконструкция мифов, медпросвет

URL

суббота, 29 июня 2013

10:49

Мужская логика

Оригинал взят у repina_anna в Мужская логика

Оригинал взят у miss_novak в найдено

Типичный сексист рассуждает логично...

Он не любит тратить деньги на женщин, и жалуется на свою девушку, которая имеет неумеренные запросы и вечно клянчит деньги.
Встретив успешную, состоятельную и самостоятельную женщину, которой от него не надо денег, он возмущается, что та зарабатывает больше него.

Он уверяет, что любит спортивных девушек.
Встретив настоящую спортсменку, он говорит, что быть сильной и накачанной – не женственно, и идёт искать хрупкую принцессу.

Он мечтает о девственнице.
Встретив девственницу, жалуется, что она не удовлетворяет его в постели, и ничего не умеет.

читать дальше

@темы: мужская логика

URL


Запомнить