Оригинал взят у void_hours в Андреа Дворкин "Феминизм: повестка" (1983). Часть 1.
Перевод главы «Феминизм: повестка» из книги А. Дворкин «Письма из зоны военных действий».
Часть перевода (выделенная коричневым цветом) принадлежит sadcrixivan, оригинал можно найти здесь: «Феминизм – движение против человеческих страданий».
Все внутренние заголовки в статье мои, в оригинале они отсутствуют.
Большое спасибо simvol_leta за редакторскую правку.
Этот текст также написан для речи, произнесенной 8 апреля 1983 года в штате Нью-Йорк. Он был опубликован по предложению и инициативе одного молодого человека, студента колледжа, в литературном журнале университета “The ABC of Reading” в 1984 году. Я помню, как летела на самолете, более походившем на консервную банку, – только я и пилот. Помню сотни юных лиц вокруг меня. Той ночью парни из студенческого братства попытались вломиться в отведенную мне на кампусе комнату в практически пустом здании. Меня от них отделяли две наглухо запертые двери. Связь с городом не работала, а внутренняя линия не отвечала, так что я не могла вызвать охрану. Я затаилась. Они ушли.
Я все еще считаю, что проституция должна быть декриминализована, как об этом говорится в статье, но также все чаще думаю о том, что нам нужны простые, эффективные и работающие уголовные законы, направленные против эксплуатации женщин в рамках сексуального торгового оборота. Мы должны признать выгодополучателей – сутенеров и клиентов – преступниками и обходиться с ними соответственно, – точно так же, как это мы делаем с избивающими жен мужчинами.
Я представляю самую болезненную сторону женского движения. Я работаю с дерьмом, настоящим дерьмом. Робин Морган называет это «работой по зверствам». И в общем-то так оно и есть.
Я работаю с тем, что случается с женщинами в течение нормальной женской жизни по всей планете, – с самыми обычными вещами: насилием, преступлениями, нарушениями прав человека, – и проблема в том, что общество в целом считает все это совершенно нормальным. Насилие настолько системно, что мы просто не замечаем, как женщины повсеместно подвергаются ему, потому что проявления насилия стали такими привычными и обыденными.
читать дальшеПоскольку женщины повсюду; и поскольку, как писала Шуламит Файерстоун, пол как класс попросту не замечается – так как все считают, что это естественный ход вещей; и поскольку многие виды насилия, которым систематически подвергаются женщины, называются сексом; и поскольку женская социализация делает нас слепыми и глухими к страданиям других женщин; и поскольку у нас нет государственных механизмов компенсации за совершенные над нами преступления, иногда начинает казаться, что феминизм – это группа женщин, стоящих перед волной цунами с вытянутой вперед рукой и говорящих «Стоп». Поэтому люди говорят: «Ну, это безнадежно», и после «Это безнадежно» они говорят «Ничего не поделаешь, это жизнь».
Женское движение отказывается считать, что это «просто жизнь». Это политика, это история, это власть, это экономика, это институциональные методы организации общества, – это не «просто жизнь». И это касается всех проявлений: сексуального насилия, экономического угнетения, «естественных» отношений между женщинами и детьми (снова перефразируя Шуламит Файерстоун, женщин и детей объединяет не биология, а политика, общее для нас бесправие; и я с ней согласна).
Есть один признак, по которому женское движение похоже на другие политические движения. Каждое политическое движение основано на вере в то, что люди не должны переживать определенные виды боли. Что эта боль не является необходимой. Что она не имеет оправдания. Что она не является частью установленного Богом порядка. Что она не является биологически неизбежной. Что эти страдания порождены человеческой волей. Что это то, что одни люди делают с другими людьми.
Если вы верите в то, что Бог сотворил женщин неполноценными и подчиненными, то феминизм практически ничего не сможет рассказать вам о вашем месте в обществе. Политическое движение против Божьей воли не кажется разумной формой организации. И действительно, мизогины часто говорят: «Вы спорите не со мной. Вы спорите с Господом». А мы отвечаем: «Ну, раз уж ты создан по Его подобию, сойдешь и ты. Так что давай, выходи, начнем обсуждение. Ты Его представитель, ты и так постоянно говоришь от Его имени».
Другой вид аргументов в пользу женской неполноценности – очень распространенный – ее биологическое обоснование. Эту проблему можно рассматривать с разных сторон. Это, в определенном смысле, и есть центральный вопрос женских прав и того, какими должны быть эти права: потому что существуют разные мнения относительно того, какими правами мы, женщины, должны обладать. Если бы большинство людей считало, что мы должны располагать теми же правами, что и мужчины, и что наши жизни имеют не меньшую ценность, мы бы жили в совершенно другом мире. Но этого нет. Такой предпосылки нет.
Так что в обсуждениях того, какие права должны быть у женщин, многие люди начинают ссылаться на биологию. Для этого есть миллионы способов. Например, они обнаруживают – они прикладывают незаурядные усилия, чтобы обнаружить – что какие-то ползающие существа ведут себя определенным образом, и говорят: «Посмотрите! Семь миллионов лет назад мы были родственными видами». Это – перевирание теории Чарльза Дарвина, против которого должен протестовать всякий образованный человек. Невозможно смотреть без содрогания, как такую серьезную и трудную для понимания теоретическую работу используют столь недобросовестным образом.
Те же самые люди приводят в пример приматов, рыбу; они указывают на все, что движется, на все, что дышит, на все, до чего они только могут дотянуться. И они говорят нам, что мы должны выводить наши права из поведения какой-то козявки, которую они нам подсовывают. Часто они ссылаются даже на те виды, само существование которых в какой-то отдаленный доисторический период является теоретическим допущением.
Ярким и любимейшим мною примером подобного является цихлида. Это доисторическая рыба – или, точнее, существует мнение, что была такая доисторическая рыба. Последователи Конрада Лоренца (и это ученые, так?) утверждают, что цихлида-самец был неспособен к спариванию, если только его партнерша не демонстрировала благоговение. Так что же это – проекция или… рыба? Кейт Миллет в «Политике пола» удивлялась, как рыба может демонстрировать благоговение.
Люди, которые ищут в других животных (я неохотно соглашусь, что мы тоже животные) причины, по которым женщины, человеческие женщины, должны находиться в подчинении, резво скачут от вида к виду и запросто игнорируют любые данные, противоречащие их идеологии. И вот это, это – вполне человеческая слабость, и в этом все дело: это и есть человеческая слабость. Нам не нужно допускать, что шимпанзе или насекомым свойственны те же самые особенности, что и нам, для того, чтобы определить что-то человеческое.
Ключевой задачей женского движения является опровержение метафизической по своей сути идеи о биологической неполноценности женщин. Я не знаю, как часто вам казалось, что с вами обращаются тем или другим образом потому, что окружающие считали вас биологически ниже самих себя. Думаю, что если вы припомните многие унизительные события в своей жизни – и я обращаюсь к женщинам в этой аудитории – то их причиной окажется убежденность унизившего вас человека, что вы заслужили подобное обращение просто потому, что вы женщина. А это значит, что в каком-то смысле в силу биологических причин вы не имеете права на то же чувство собственного достоинства и на то же человеческое уважение, что и мужчины.
Эта вера в биологическую неполноценность женщин присуща не только мужчинам. Не только мужчины верят в это. С самого детства женщин учат думать о себе то же самое, и многие из нас так и делают. Это убеждение и является тем фундаментом, на котором основана нынешняя гендерная система, сталкиваетесь ли вы с ней лично напрямую или нет. Также оно используется как оправдание для большей части того системного сексуального насилия, которому подвергаются женщины.
Я собираюсь сегодня очень много говорить о сексуальном насилии, но прежде всего мне бы хотелось вкратце рассказать о женском движении и его отношении к знаниям – которые, по существу, и есть его цель. Женское движение не является чисто политическим. Это не только движение избирателей. Это не только движение за проведение реформ – в любом значении слова реформа, – потому что когда имеешь дело с верой в женскую биологическую или данную от Бога неполноценность, нет такой реформы, которой было бы под силу решить эту проблему. Мы не можем изменить статус женщины в каком бы то ни было обществе, не разобравшись сначала с простейшими метафизическими представлениями о женской природе: кто мы такие, чего мы хотим, на что мы имеем право, для чего предназначены наши тела и, в первую очередь, кому они принадлежат.
Женское движение – это движение за знание, к знанию. Я прилетела сюда, в этот колледж, чтобы обратиться к вам. Многие из вас здесь учатся, и у всех вас были свои причины пойти в этот колледж, личные причины. Но также каждую из вас сюда привели и социальные причины. Вы пришли в колледж, чтобы научиться быть взрослыми в этом обществе. Взрослыми определенного класса, взрослыми определенного типа, взрослыми, которым в обществе отведено определенное место. И женщины, которые учатся здесь, пришли сюда хотя бы отчасти для того, чтобы научиться быть женщинами. С самого раннего детства, когда вас впервые привели в детский сад, вас туда отдали именно для этого. То же самое верно и для мужчин.
Если то, чему вас хотят научить, не впаяно намертво, если оно надежно не закреплено, если что-то все еще болтается и перекатывается, это их последний шанс исправить и зафиксировать это. И по большей части, это им удается. Вас исправляют. И в то же самое время эти учреждения, как нам говорят, существуют для того, чтобы давать вам знания. Женское движение, как и другие политические движения до него, обнаружило огромный пласт знаний, которые по политическим причинам не допускают в колледжи и университеты, в среднюю и младшую школу. А потому вы должны постоянно находиться в поиске новых знаний: не просто учить то, что вам предлагают, но и искать вопросы, которые вам стоит задавать. Женское движение, в общем и целом, со многими исключениями, со многими неудачами, со многими несовершенствами, посвятило себя тому, чтобы искать вопросы, которые нужно задавать, и задать их.
Многие из этих вопросов считаются неприличными. Они и вправду неприличны. Тех, кто их ставит, встречают с колоссальной враждебностью. Уверена, что вы уже сталкивались с подобным, когда задавали вопросы, на которые кто-то не хотел отвечать. Все, что вы узнали о либеральной традиции обучения, о ценности книг, о красоте искусства, о смысле творчества, – пустой звук, не значит ровным счетом ничего, если вы не сохраните независимость мысли, стремление задавать свои собственные вопросы – всегда, в течение всей вашей жизни. И сегодня это делать легче, чем будет через десять лет. Сегодня это делать легче, чем когда вам исполнится пятьдесят, шестьдесят или семьдесят.
Это одна из самых удивительных вещей, связанных со старением: все, что вам говорят о том, что с годами становишься более консервативной, чистая правда. Все, что вам говорят о продажности и измене идеалам, чистая правда. Если вам сейчас не хватает смелости задавать какие-то вопросы, вам никогда не хватит смелости. Поэтому никогда не откладывайте на потом. Женское движение не сможет выжить, если вы не пообещаете себе этого.
Женское движение – не просто движение, распространяющее свою идеологию. Это движение, которое создает идеологию, а это очень разные вещи. Оно создает методы анализа мира, в котором живут женщины, методы анализа социальных конструктов маскулинности и феминности, методы осмысления того, какие из предрассудков являются социально сконструированными, как они работают, и как они передаются. Оно создает методы анализа, что значит ненависть к женщинам, что это такое, почему она существует, какую роль она играет в этом обществе или в любом другом, независимо от типа его экономической организации, независимо от того, по какую сторону Железного Занавеса оно находится, есть ли у него ядерное оружие или нет. Так что наша цель - это задавать вопросы и искать на них ответы.
Также женское движение - это движение против человеческих страданий. Никак невозможно оставаться феминисткой и забыть об этом. Если вы феминистка, и вы забыли, что ваша цель - конец бесконечных страданий неизвестных и невидимых женщин, против которых совершаются преступления - и да, мы также можем положить конец страданиям мужчин, совершающих эти преступления, да, это вполне возможно - тогда ваш феминизм пустой и не имеет никакого значения, он не в счет. Это движение против страданий. Между строк, когда вы слышите, что люди говорят, что это движение за свободу, за справедливость, за равенство - и это полностью и глубоко верно - вы должны помнить, что мы пытаемся уничтожить страдания. Свобода, справедливость и равенство стали слоганом, как и революция. Никто не пытается продать страдания: в Америке признавать страдания не принято. Страдания не укладываются в хорошую рекламную схему того, что можно продать счастливым американцам.
Так что важной частью вашей деятельности должно быть понимание, что в конце концов, в конечном итоге мы всегда должны сопоставлять те положительные изменения, которых мы добиваемся, с реальными условиями жизни женщин, которые мы знаем и понимаем. Целью общества, в котором мы живем, является достижение Счастья, потребление Счастья. Предполагается, что вы должны обретать Счастье из блеска для губ и просмотра телевизора двадцать четыре часа в сутки. Это значит, что вы не должны чувствовать боли: вы можете вообще не понимать, что вы чувствуете, но это не должна быть боль.
Одна из тех вещей, которые делает женское движение - оно заставляет вас чувствовать боль. Вы чувствуете собственную боль, боль других женщин, боль сестер, чью жизнь вы даже представить не можете. Вам потребуется огромная смелость, чтобы принять тот факт, что если вы посвятите не три месяца и даже не год или два года, а всю свою жизнь феминизму, женскому движению, тогда вам придется пережить много боли. В этой стране это не принято. Так что готовьтесь к психотерапевтам. Готовьтесь к рецептам и таблеткам. Готовьтесь к тому, что люди будут говорить вам, что это ваши личные проблемы, что это не социальные проблемы, что вы просто такая злая, и что с вами вообще не так? За всем этим обычно стоит вера в то, что изнасилования - это обман, что избиений на самом деле не было, что экономические трудности - это всегда личная неудача. Люди крепко держатся за отговорку о том, что это не правда: что это никогда не было правдой.
Повестка феминизма
Существуют разные определения основных задач феминизма. Существует большой разброс мнений. Существуют серьезные идеологические трения в самом женском движении. Существуют разные списки приоритетов. И я собираюсь поделиться с вами моими личными приоритетами, как отдельная феминистка, которая пишет книги, много путешествует по стране, переписывается с женщинами со всех концов света. И вы сами решите, что это значит.
Я считаю, что корни нынешнего положения женщин лежат в отсутствии физической неприкосновенности наших тел. Я считаю, что именно из этого берет начало наше подчиненное положение в обществе. Я не думаю, что мы можем обсуждать положение женщин исключительно с точки зрения экономики, хоть я и не хотела бы, чтобы экономические факторы были исключены из какого бы то ни было обсуждения положения женщин. Но я хочу сказать, что сексуальная и репродуктивная неприкосновенность тела женщины являются фундаментальными и всегда должны браться во внимание. Если женщина – это отдельный человек, то женщины – это класс. Женский класс включает в себя женщин всех рас и любого экономического и социального положения в любом обществе по всей планете.
Феминистки, выступавшие с речами на студенческих кампусах, раньше говорили: «Вы слишком молоды, чтобы что-то знать. Что вы знаете, что видели? Вот когда вы выпуститесь и окажетесь в реальном мире, вот когда эти ублюдки начнут нае-вать вас, вот тогда вы узнаете, что значит феминизм». Исследования показали, что к возрасту большинства женщин в этой аудитории каждая четвертая уже подвергалась сексуальному насилию.
- Инцест
Первым видом насилия является инцест. Мы понятия не имели, что он так распространен. Все мы слышали о том, что инцест - это табу. Но, как вы уже наверняка слышали в другом контексте, законы существуют для того, чтобы их нарушать; и этот в первую очередь. Большинство жертв инцеста – это девочки. Они подвергаются разным видам насилия, часто со стороны их отцов, нередко от отчимов. Мы говорим о преступлении, совершаемом мужчинами, состоящими в близких властностных отношениях со своими жертвами: взрослые и дети, любимые взрослые. Очень малая часть инцестуальных преступлений совершается женщинами. Женщины могут избивать детей, это не редкость. Не будем забывать об этом. Многих женщин заставляют рожать нежеланных детей, и именно эти дети страдают особенно часто. Но, судя по всему, сексуального насилия совсем мало.
Инцест чрезвычайно важен для понимания положения женщин. Это преступление, совершенное над кем-то. Преступление, после которого многие жертвы так никогда и не оправляются. Что ж, жизнь жестока или, как говорит Джимми Картер, жизнь несправедлива. Ужасные вещи, после которых люди так никогда и не приходят в себя, происходят сплошь да рядом. Это так. Наверное, ни одна женщина не может полностью оправиться после изнасилования, ни одна женщина не может полностью оправиться после побоев. Но положение детей намного хуже потому, что девочке просто не оставляют шанса. Сама ее реальность, ее способность формировать отношения, ее способность понимать, что такое самоуважение, были уничтожены любимым ею человеком.
Жертвы инцеста сейчас объединяются по всей стране, и объединяются они политически. Они организовывают политические, а не психиатрические группы, так как понимают, что именно власть отца в семье и создает среду, благоприятствующую абьюзу. Они понимают это лучше, чем кто бы то ни было другой без опыта инцестуального насилия.
Они видели страх своих матерей перед отцами, они помнят свой собственный страх, они видели, как общество поддерживало их отцов, как психиатры защищали их отцов, как правосудие отказывалось признать их отцов преступниками, как религиозные лидеры не желали отнестись к инцесту так же серьезно, как к тяжкому преступлению гомосексуальности. Они понимают мир, в котором живут женщины. И самое важное, как мне кажется, они понимают страх своих матерей. Я не хочу сказать, что они простили их за то, что с ними сделали. В этом обществе очень тяжело простить свою мать, что бы с тобой ни случилось. Но жертвы инцеста находятся, как мне кажется, в самом центре нашей политической ситуации.
На мой взгляд, они были самыми отважными из решившихся заговорить потому, что не побоялись рассказать о том, что с ними сделали в детстве. Они объединяются, чтобы как-то защитить детей, дать им какие-то права. И женское движение должно более серьезно относиться к пониманию того факта, что связь между женщинами и детьми действительно носит политический характер. Отцовская власть делает и женщин, и детей политическим низшим классом.
- Супружеское изнасилование
Супружеское изнасилование тоже чрезвычайно важно для понимания положения женщин. Я расскажу вам историю из жизни. У меня есть крестник. Этот факт меня саму несколько удивляет, но все же это так. Отец моего крестника - адвокат по защите гражданских свобод. Я не люблю адвокатов защиты гражданских свобод, потому что они защищают порнографов, расистов, насильников и нацистов. Во многих отношениях мы – идеологические и политические враги. Мать моего крестника, моя близкая подруга, - феминистка и активистка борьбы с изнасилованиями. Это означает, что она понимает феминизм через понимание изнасилований. Отец моего крестника говорит мне, а затем и публикует в газете статью, утверждающую, что когда женщину насилует знакомый ей человек, это не так уж плохо. Также он говорит мне и публике, что супружеское изнасилование невозможно – не потому что так считает закон (хотя зачастую это и так), а потому что мы никогда не можем знать, чего женщина хочет на самом деле.
Отец моего крестника – очень приятный, очень отзывчивый человек. Он защищает насильников в суде, несмотря на то, что это доставляет его жене невыносимую личную боль – потому что он уверен, что женщины постоянно обвиняют мужчин в изнасиловании, хотя на самом деле это был всего лишь секс, а также потому, что он считает наказания за изнасилование в любом случае слишком тяжелыми.
Он не может даже подумать о том, что изнасилование знакомым человеком – например, собственным мужем – может быть хуже, чем изнасилование незнакомцем; что это может разрушить твою способность жить дальше; что это не только насилие над твоим телом, но и полное разрушение твоей личности, чувства собственного достоинства, доверия, надругательство над самым личным и сокровенным. Боль от физических повреждений при супружеском изнасиловании тоже не менее серьезна, чем при любом другом виде изнасилования. Тем не менее, дома за закрытыми дверями право на неприкосновенность личной жизни гарантирует мужу полный доступ к телу жены. Очень конкретные правовые нормы гарантируют ему этот доступ, эти права.
И в то же самое время люди в этой стране страшно боятся уличной преступности. Женщины до смерти боятся изнасилования. Но печальная правда в том – и это фактические данные, а не просто пустая риторика – что для женщины выше всего вероятность быть изнасилованной знакомым ей человеком, особенно отцом или мужем; и что домашний очаг, который представляют оазисом мира, гармонии и христианского блаженства, для женщины является самым опасным местом в мире. Такова правда. Убитая женщина, скорее всего, была убита в собственном доме, своим же мужем или любовником. Очень трудно сказать, как много женщин подвергается побоям на самом деле: приблизительная оценка, полученная исследованием, говорит о приблизительно пятидесяти процентах замужних женщин – половина замужних женщин, скорее всего, подвергалась побоям во время своей брачной жизни. Это война. Это не жизнь, это война.
- Групповое изнасилование
Недавно в Нью-Бедфорде случилось групповое изнасилование. Вы организовывали здесь ночные дежурства. Сорок три процента изнасилований, совершенных в этой стране – это групповые изнасилования. Сорок три процента. Из них двадцать семь процентов – это трое и больше мужчин, шестнадцать процентов – двое мужчин. Групповые изнасилования очень распространены и практически никогда не заканчиваются для насильников обвинительным приговором, потому что мужчины свидетельствуют в пользу друг друга: все они рассказывают одну и ту же историю. Все они говорят, что жертва добровольно пошла с ними или согласилась за деньги. Что потом случилось с этой женщиной, значения не имеет. Такое дело и до суда-то не дойдет. И это приводит к совершенно ошеломительным последствиям, так как это значит, что любая группа мужчин может изнасиловать любую отдельную женщину. И так оно и есть на самом деле.
Институт Кинси, занимающийся изучением такого многогранного феномена, как секс, секс и секс, называет групповое изнасилование „полиандрическим вниманием”. Согласно исследованию Кинси, вот женщина идет по улице. Вообще-то, согласно определениям Кинси, под женщиной подразумевается лицо женского пола от 15 лет и старше. Так что, возможно, вот девушка-подросток идет по улице. Она подвергается групповому изнасилованию: мужчины-насильники преследуют или выслеживают ее, затем насилуют. Это „полиандрическое внимание”. Это было единственным упоминанием феномена групповых изнасилований в науке до тех пор, пока за проблему сексуального насилия не взялись феминистки.
- Изнасилования знакомыми и миф о черном насильнике
Говоря об изнасилованиях, мы часто говорим о незнакомцах, которые насилуют женщин, – потому что это стереотипное представление об изнасиловании, а еще потому, что незнакомцы действительно насилуют – хотя и реже, чем знакомые. Больше половины женщин будут изнасилованы кем-то, кого они знают.
Так почему же нам говорят, что насилуют незнакомцы, хотя это по большей части и не так? На мой взгляд, изнасилование – это исключительно вопрос доступа. В этом отношении качественных различий между насилующими мужчинами просто не существует. Знакомые нам мужчины представляют для нас большую опасность, чем незнакомцы, потому что они обладают максимальным доступом к нам. А изнасилование – это вопрос доступа. Мужчины будут насиловать женщин, к которым у них есть доступ. Изнасилования незнакомцами обычно используются в политических целях, в первую очередь, для того, чтобы сплотить женщин правого крыла: незнакомец нужен как козел отпущения. В Соединенных Штатах незнакомец – негр, и он насильник. В нацистской Германии незнакомцем был еврей, и он был насильником.
Использование угрозы изнасилований, приписываемых незнакомцам, является одной из основных составляющих расизма. У женщин есть веские причины бояться изнасилования. И этим страхом манипулируют в расистских целях.
Теперь мы видим, как та же самая стратегия козла отпущения используется уже против гомосексуальных мужчин, которых обвиняют в растлении детей, несмотря на то, что большая часть жертв растления девочки. Я не хочу сказать, что гомосексуальные мужчины не могут быть насильниками. Это не так. Они насилуют – так же, как насилуют и негры, и евреи. Изнасилования совершают мужчины всех классов, всех рас, всех национальностей. Это не значит, что все мужчины насилуют. Но это значит, что изнасилования выгодны всем мужчинам – потому что всем мужчинам выгодно отсутствие свободы у женщин в этом обществе, женская забитость, женский страх, женская боязнь защищать свои и без того ограниченные права – и все это из-за вездесущей, преследующей нас всю жизнь угрозы изнасилования.
Когда феминистки обратили внимание на проблему сексуального насилия, нашему вторжению в эту сферу мужской мысли, мужских исследований и мужской деятельности не очень-то обрадовались. Нам говорили, что мы только ухудшаем положение для некоторых групп мужчин – в первую очередь для черных. До того, как феминистки привлекли внимание общества к этой проблеме, политически прогрессивные мужчины считали изнасилования либо плодом женского воображения, либо реакционистскими, расистскими попытками уничтожить кого-то, либо актом личной мести.
То, о чем я сейчас говорю, очень важно: потому что изнасилования реальны. Приписывание совершения изнасилований какой-то одной, конкретной группе мужчин, было ложью. И это ошеломляюще опасная информация – так как, если мы посмотрим на то, в какое бешенство приводят белых мужчин феминистки, посмевшие вообще заговорить об этой проблеме, то обнаружим, что впервые за всю историю этой страны в категорию потенциальных насильников были включены и белые мужчины. Кто-то наконец раскусил их игру. Им это не понравилось.
И именно белые либералы, которые все эти годы кричали, что борются с повсеместно лживыми обвинениями против черных мужчин, именно они упорнее всех отказывались признать тот факт, что изнасилования реальны и что совершаются они мужчинами всех классов и убеждений, включая их самих. Отказываясь признать, что изнасилования совершают мужчины всех рас и убеждений, они тем самым защищали расистский стереотип и предоставляли черным мужчинам оставаться насильниками в глазах общества.
Мы часто оказываемся в этих опасных и тяжелых ситуациях, потому что бросаем вызов не только власти мужчин (а власть – это серьезно, это важно), но и привычным и комфортным для людей представлениям о реальности, даже если сами они выступают против них. То, что люди протестуют против чего-то, еще не значит, что они действительно хотят его уничтожения. Такова уродливая, но элементарная правда жизни: слишком часто протест на самом деле является формой привязанности к текущему положению вещей. И когда вы изменяете это положение, то уничтожаете ту роль, которую эти люди создали для самих себя. Главная цель феминизма – сделать феминизм ненужным. И это то, что отличает феминизм от всех других политических движений в этой стране.
- Насильственная беременность
С принуждением к сексу тесным образом связана насильственная беременность. Радикальных феминисток постоянно обвиняют в самых разных вещах: например, в мужененавистничестве или в незнании чего-то. Люди говорят: «Если бы ты только знала это, ты бы такого не говорила». Мне кажется, что я единственная женщина старше тридцати, которую постоянно отводят в сторонку – и делают это радикальные люди, доброжелательные люди – и объясняют, как сперматозоид сливается с яйцеклеткой, чтобы я наконец уяснила основы сексуальности и размножения. А также, почему ныне действующая система просто необходима для продолжения рода человеческого. Ну что тут поделаешь? Когда тебе все время говорят, что ты чего-то не понимаешь, приходится приложить дополнительные усилия, чтобы понять это. Так что я попыталась разобраться и пришла к поразительному выводу: поскольку после слияния сперматозоида с яйцеклеткой возможность оплодотворения и рождения ребенка существует всегда, добровольность самого полового акта попросту не имеет значения. Беременность не зависит от того, дала ли женщина согласие; она зависит только от того, произошло ли само сношение.
А теперь давайте поразмыслим над тем, что мы знаем о женщинах и насильственном сексе. Мы знаем, что, возможно, пятьдесят процентов замужних женщин подвергаются или подвергались побоям. Мы знаем об эндемическом характере изнасилований и инцеста. Мы знаем, что в этих случаях женщины тоже могут забеременеть. Мы знаем, что когда женщина хочет прекратить беременность, ей говорят, что эта беременность - ее вина и что она должна нести ответственность за то, что дело вообще дошло до этого. Мы знаем, что ответственность за секс всегда возлагают на женщину, хотела она его или нет. Мы знаем, что вся ответственность за ребенка в конечном итоге падет на женщину. Ей придется кормить его, одевать его и именно от ее поведения будет зависеть, будет ли он жить или умрет. Именно на нее ляжет ответственность за выживание этого ребенка.
Я не буду сейчас говорить о репродуктивных правах, я хочу поговорить об абортах, только об абортах. И убийство здесь играет центральную роль: убийство, которое совершается во время насильственного полового акта. Убийство является неотъемлемой частью секса по принуждению, и абсолютно каждый синоним слова «секс» в этом обществе является тому подтверждением. Все слова, имеющие какое-то отношение к сексу, – враждебные слова, опасные слова, так называемые грязные слова. Слово «вагина» означает ножны. Вся порнографическая продукция пропитана идеей насилия: в ней оружие, ножи, использование пениса как оружия. Это делаем не мы. Феминистки тут ни при чем. Мы не несем ответственности за то, что это существует, но мы хотим, чтобы люди увидели и признали это. Так что практическая реальность такова, что пока женщин принуждают к сексу, у них должно быть полное право на аборт, что бы это ни значило, что бы вы ни думали по этому поводу.
Перейти ко второй части статьи
Часть перевода (выделенная коричневым цветом) принадлежит sadcrixivan, оригинал можно найти здесь: «Феминизм – движение против человеческих страданий».
Все внутренние заголовки в статье мои, в оригинале они отсутствуют.
Большое спасибо simvol_leta за редакторскую правку.
Этот текст также написан для речи, произнесенной 8 апреля 1983 года в штате Нью-Йорк. Он был опубликован по предложению и инициативе одного молодого человека, студента колледжа, в литературном журнале университета “The ABC of Reading” в 1984 году. Я помню, как летела на самолете, более походившем на консервную банку, – только я и пилот. Помню сотни юных лиц вокруг меня. Той ночью парни из студенческого братства попытались вломиться в отведенную мне на кампусе комнату в практически пустом здании. Меня от них отделяли две наглухо запертые двери. Связь с городом не работала, а внутренняя линия не отвечала, так что я не могла вызвать охрану. Я затаилась. Они ушли.
Я все еще считаю, что проституция должна быть декриминализована, как об этом говорится в статье, но также все чаще думаю о том, что нам нужны простые, эффективные и работающие уголовные законы, направленные против эксплуатации женщин в рамках сексуального торгового оборота. Мы должны признать выгодополучателей – сутенеров и клиентов – преступниками и обходиться с ними соответственно, – точно так же, как это мы делаем с избивающими жен мужчинами.
Я представляю самую болезненную сторону женского движения. Я работаю с дерьмом, настоящим дерьмом. Робин Морган называет это «работой по зверствам». И в общем-то так оно и есть.
Я работаю с тем, что случается с женщинами в течение нормальной женской жизни по всей планете, – с самыми обычными вещами: насилием, преступлениями, нарушениями прав человека, – и проблема в том, что общество в целом считает все это совершенно нормальным. Насилие настолько системно, что мы просто не замечаем, как женщины повсеместно подвергаются ему, потому что проявления насилия стали такими привычными и обыденными.
читать дальшеПоскольку женщины повсюду; и поскольку, как писала Шуламит Файерстоун, пол как класс попросту не замечается – так как все считают, что это естественный ход вещей; и поскольку многие виды насилия, которым систематически подвергаются женщины, называются сексом; и поскольку женская социализация делает нас слепыми и глухими к страданиям других женщин; и поскольку у нас нет государственных механизмов компенсации за совершенные над нами преступления, иногда начинает казаться, что феминизм – это группа женщин, стоящих перед волной цунами с вытянутой вперед рукой и говорящих «Стоп». Поэтому люди говорят: «Ну, это безнадежно», и после «Это безнадежно» они говорят «Ничего не поделаешь, это жизнь».
Женское движение отказывается считать, что это «просто жизнь». Это политика, это история, это власть, это экономика, это институциональные методы организации общества, – это не «просто жизнь». И это касается всех проявлений: сексуального насилия, экономического угнетения, «естественных» отношений между женщинами и детьми (снова перефразируя Шуламит Файерстоун, женщин и детей объединяет не биология, а политика, общее для нас бесправие; и я с ней согласна).
Есть один признак, по которому женское движение похоже на другие политические движения. Каждое политическое движение основано на вере в то, что люди не должны переживать определенные виды боли. Что эта боль не является необходимой. Что она не имеет оправдания. Что она не является частью установленного Богом порядка. Что она не является биологически неизбежной. Что эти страдания порождены человеческой волей. Что это то, что одни люди делают с другими людьми.
Если вы верите в то, что Бог сотворил женщин неполноценными и подчиненными, то феминизм практически ничего не сможет рассказать вам о вашем месте в обществе. Политическое движение против Божьей воли не кажется разумной формой организации. И действительно, мизогины часто говорят: «Вы спорите не со мной. Вы спорите с Господом». А мы отвечаем: «Ну, раз уж ты создан по Его подобию, сойдешь и ты. Так что давай, выходи, начнем обсуждение. Ты Его представитель, ты и так постоянно говоришь от Его имени».
Другой вид аргументов в пользу женской неполноценности – очень распространенный – ее биологическое обоснование. Эту проблему можно рассматривать с разных сторон. Это, в определенном смысле, и есть центральный вопрос женских прав и того, какими должны быть эти права: потому что существуют разные мнения относительно того, какими правами мы, женщины, должны обладать. Если бы большинство людей считало, что мы должны располагать теми же правами, что и мужчины, и что наши жизни имеют не меньшую ценность, мы бы жили в совершенно другом мире. Но этого нет. Такой предпосылки нет.
Так что в обсуждениях того, какие права должны быть у женщин, многие люди начинают ссылаться на биологию. Для этого есть миллионы способов. Например, они обнаруживают – они прикладывают незаурядные усилия, чтобы обнаружить – что какие-то ползающие существа ведут себя определенным образом, и говорят: «Посмотрите! Семь миллионов лет назад мы были родственными видами». Это – перевирание теории Чарльза Дарвина, против которого должен протестовать всякий образованный человек. Невозможно смотреть без содрогания, как такую серьезную и трудную для понимания теоретическую работу используют столь недобросовестным образом.
Те же самые люди приводят в пример приматов, рыбу; они указывают на все, что движется, на все, что дышит, на все, до чего они только могут дотянуться. И они говорят нам, что мы должны выводить наши права из поведения какой-то козявки, которую они нам подсовывают. Часто они ссылаются даже на те виды, само существование которых в какой-то отдаленный доисторический период является теоретическим допущением.
Ярким и любимейшим мною примером подобного является цихлида. Это доисторическая рыба – или, точнее, существует мнение, что была такая доисторическая рыба. Последователи Конрада Лоренца (и это ученые, так?) утверждают, что цихлида-самец был неспособен к спариванию, если только его партнерша не демонстрировала благоговение. Так что же это – проекция или… рыба? Кейт Миллет в «Политике пола» удивлялась, как рыба может демонстрировать благоговение.
Люди, которые ищут в других животных (я неохотно соглашусь, что мы тоже животные) причины, по которым женщины, человеческие женщины, должны находиться в подчинении, резво скачут от вида к виду и запросто игнорируют любые данные, противоречащие их идеологии. И вот это, это – вполне человеческая слабость, и в этом все дело: это и есть человеческая слабость. Нам не нужно допускать, что шимпанзе или насекомым свойственны те же самые особенности, что и нам, для того, чтобы определить что-то человеческое.
Ключевой задачей женского движения является опровержение метафизической по своей сути идеи о биологической неполноценности женщин. Я не знаю, как часто вам казалось, что с вами обращаются тем или другим образом потому, что окружающие считали вас биологически ниже самих себя. Думаю, что если вы припомните многие унизительные события в своей жизни – и я обращаюсь к женщинам в этой аудитории – то их причиной окажется убежденность унизившего вас человека, что вы заслужили подобное обращение просто потому, что вы женщина. А это значит, что в каком-то смысле в силу биологических причин вы не имеете права на то же чувство собственного достоинства и на то же человеческое уважение, что и мужчины.
Эта вера в биологическую неполноценность женщин присуща не только мужчинам. Не только мужчины верят в это. С самого детства женщин учат думать о себе то же самое, и многие из нас так и делают. Это убеждение и является тем фундаментом, на котором основана нынешняя гендерная система, сталкиваетесь ли вы с ней лично напрямую или нет. Также оно используется как оправдание для большей части того системного сексуального насилия, которому подвергаются женщины.
Я собираюсь сегодня очень много говорить о сексуальном насилии, но прежде всего мне бы хотелось вкратце рассказать о женском движении и его отношении к знаниям – которые, по существу, и есть его цель. Женское движение не является чисто политическим. Это не только движение избирателей. Это не только движение за проведение реформ – в любом значении слова реформа, – потому что когда имеешь дело с верой в женскую биологическую или данную от Бога неполноценность, нет такой реформы, которой было бы под силу решить эту проблему. Мы не можем изменить статус женщины в каком бы то ни было обществе, не разобравшись сначала с простейшими метафизическими представлениями о женской природе: кто мы такие, чего мы хотим, на что мы имеем право, для чего предназначены наши тела и, в первую очередь, кому они принадлежат.
Женское движение – это движение за знание, к знанию. Я прилетела сюда, в этот колледж, чтобы обратиться к вам. Многие из вас здесь учатся, и у всех вас были свои причины пойти в этот колледж, личные причины. Но также каждую из вас сюда привели и социальные причины. Вы пришли в колледж, чтобы научиться быть взрослыми в этом обществе. Взрослыми определенного класса, взрослыми определенного типа, взрослыми, которым в обществе отведено определенное место. И женщины, которые учатся здесь, пришли сюда хотя бы отчасти для того, чтобы научиться быть женщинами. С самого раннего детства, когда вас впервые привели в детский сад, вас туда отдали именно для этого. То же самое верно и для мужчин.
Если то, чему вас хотят научить, не впаяно намертво, если оно надежно не закреплено, если что-то все еще болтается и перекатывается, это их последний шанс исправить и зафиксировать это. И по большей части, это им удается. Вас исправляют. И в то же самое время эти учреждения, как нам говорят, существуют для того, чтобы давать вам знания. Женское движение, как и другие политические движения до него, обнаружило огромный пласт знаний, которые по политическим причинам не допускают в колледжи и университеты, в среднюю и младшую школу. А потому вы должны постоянно находиться в поиске новых знаний: не просто учить то, что вам предлагают, но и искать вопросы, которые вам стоит задавать. Женское движение, в общем и целом, со многими исключениями, со многими неудачами, со многими несовершенствами, посвятило себя тому, чтобы искать вопросы, которые нужно задавать, и задать их.
Многие из этих вопросов считаются неприличными. Они и вправду неприличны. Тех, кто их ставит, встречают с колоссальной враждебностью. Уверена, что вы уже сталкивались с подобным, когда задавали вопросы, на которые кто-то не хотел отвечать. Все, что вы узнали о либеральной традиции обучения, о ценности книг, о красоте искусства, о смысле творчества, – пустой звук, не значит ровным счетом ничего, если вы не сохраните независимость мысли, стремление задавать свои собственные вопросы – всегда, в течение всей вашей жизни. И сегодня это делать легче, чем будет через десять лет. Сегодня это делать легче, чем когда вам исполнится пятьдесят, шестьдесят или семьдесят.
Это одна из самых удивительных вещей, связанных со старением: все, что вам говорят о том, что с годами становишься более консервативной, чистая правда. Все, что вам говорят о продажности и измене идеалам, чистая правда. Если вам сейчас не хватает смелости задавать какие-то вопросы, вам никогда не хватит смелости. Поэтому никогда не откладывайте на потом. Женское движение не сможет выжить, если вы не пообещаете себе этого.
Женское движение – не просто движение, распространяющее свою идеологию. Это движение, которое создает идеологию, а это очень разные вещи. Оно создает методы анализа мира, в котором живут женщины, методы анализа социальных конструктов маскулинности и феминности, методы осмысления того, какие из предрассудков являются социально сконструированными, как они работают, и как они передаются. Оно создает методы анализа, что значит ненависть к женщинам, что это такое, почему она существует, какую роль она играет в этом обществе или в любом другом, независимо от типа его экономической организации, независимо от того, по какую сторону Железного Занавеса оно находится, есть ли у него ядерное оружие или нет. Так что наша цель - это задавать вопросы и искать на них ответы.
Также женское движение - это движение против человеческих страданий. Никак невозможно оставаться феминисткой и забыть об этом. Если вы феминистка, и вы забыли, что ваша цель - конец бесконечных страданий неизвестных и невидимых женщин, против которых совершаются преступления - и да, мы также можем положить конец страданиям мужчин, совершающих эти преступления, да, это вполне возможно - тогда ваш феминизм пустой и не имеет никакого значения, он не в счет. Это движение против страданий. Между строк, когда вы слышите, что люди говорят, что это движение за свободу, за справедливость, за равенство - и это полностью и глубоко верно - вы должны помнить, что мы пытаемся уничтожить страдания. Свобода, справедливость и равенство стали слоганом, как и революция. Никто не пытается продать страдания: в Америке признавать страдания не принято. Страдания не укладываются в хорошую рекламную схему того, что можно продать счастливым американцам.
Так что важной частью вашей деятельности должно быть понимание, что в конце концов, в конечном итоге мы всегда должны сопоставлять те положительные изменения, которых мы добиваемся, с реальными условиями жизни женщин, которые мы знаем и понимаем. Целью общества, в котором мы живем, является достижение Счастья, потребление Счастья. Предполагается, что вы должны обретать Счастье из блеска для губ и просмотра телевизора двадцать четыре часа в сутки. Это значит, что вы не должны чувствовать боли: вы можете вообще не понимать, что вы чувствуете, но это не должна быть боль.
Одна из тех вещей, которые делает женское движение - оно заставляет вас чувствовать боль. Вы чувствуете собственную боль, боль других женщин, боль сестер, чью жизнь вы даже представить не можете. Вам потребуется огромная смелость, чтобы принять тот факт, что если вы посвятите не три месяца и даже не год или два года, а всю свою жизнь феминизму, женскому движению, тогда вам придется пережить много боли. В этой стране это не принято. Так что готовьтесь к психотерапевтам. Готовьтесь к рецептам и таблеткам. Готовьтесь к тому, что люди будут говорить вам, что это ваши личные проблемы, что это не социальные проблемы, что вы просто такая злая, и что с вами вообще не так? За всем этим обычно стоит вера в то, что изнасилования - это обман, что избиений на самом деле не было, что экономические трудности - это всегда личная неудача. Люди крепко держатся за отговорку о том, что это не правда: что это никогда не было правдой.
Повестка феминизма
Существуют разные определения основных задач феминизма. Существует большой разброс мнений. Существуют серьезные идеологические трения в самом женском движении. Существуют разные списки приоритетов. И я собираюсь поделиться с вами моими личными приоритетами, как отдельная феминистка, которая пишет книги, много путешествует по стране, переписывается с женщинами со всех концов света. И вы сами решите, что это значит.
Я считаю, что корни нынешнего положения женщин лежат в отсутствии физической неприкосновенности наших тел. Я считаю, что именно из этого берет начало наше подчиненное положение в обществе. Я не думаю, что мы можем обсуждать положение женщин исключительно с точки зрения экономики, хоть я и не хотела бы, чтобы экономические факторы были исключены из какого бы то ни было обсуждения положения женщин. Но я хочу сказать, что сексуальная и репродуктивная неприкосновенность тела женщины являются фундаментальными и всегда должны браться во внимание. Если женщина – это отдельный человек, то женщины – это класс. Женский класс включает в себя женщин всех рас и любого экономического и социального положения в любом обществе по всей планете.
Феминистки, выступавшие с речами на студенческих кампусах, раньше говорили: «Вы слишком молоды, чтобы что-то знать. Что вы знаете, что видели? Вот когда вы выпуститесь и окажетесь в реальном мире, вот когда эти ублюдки начнут нае-вать вас, вот тогда вы узнаете, что значит феминизм». Исследования показали, что к возрасту большинства женщин в этой аудитории каждая четвертая уже подвергалась сексуальному насилию.
- Инцест
Первым видом насилия является инцест. Мы понятия не имели, что он так распространен. Все мы слышали о том, что инцест - это табу. Но, как вы уже наверняка слышали в другом контексте, законы существуют для того, чтобы их нарушать; и этот в первую очередь. Большинство жертв инцеста – это девочки. Они подвергаются разным видам насилия, часто со стороны их отцов, нередко от отчимов. Мы говорим о преступлении, совершаемом мужчинами, состоящими в близких властностных отношениях со своими жертвами: взрослые и дети, любимые взрослые. Очень малая часть инцестуальных преступлений совершается женщинами. Женщины могут избивать детей, это не редкость. Не будем забывать об этом. Многих женщин заставляют рожать нежеланных детей, и именно эти дети страдают особенно часто. Но, судя по всему, сексуального насилия совсем мало.
Инцест чрезвычайно важен для понимания положения женщин. Это преступление, совершенное над кем-то. Преступление, после которого многие жертвы так никогда и не оправляются. Что ж, жизнь жестока или, как говорит Джимми Картер, жизнь несправедлива. Ужасные вещи, после которых люди так никогда и не приходят в себя, происходят сплошь да рядом. Это так. Наверное, ни одна женщина не может полностью оправиться после изнасилования, ни одна женщина не может полностью оправиться после побоев. Но положение детей намного хуже потому, что девочке просто не оставляют шанса. Сама ее реальность, ее способность формировать отношения, ее способность понимать, что такое самоуважение, были уничтожены любимым ею человеком.
Жертвы инцеста сейчас объединяются по всей стране, и объединяются они политически. Они организовывают политические, а не психиатрические группы, так как понимают, что именно власть отца в семье и создает среду, благоприятствующую абьюзу. Они понимают это лучше, чем кто бы то ни было другой без опыта инцестуального насилия.
Они видели страх своих матерей перед отцами, они помнят свой собственный страх, они видели, как общество поддерживало их отцов, как психиатры защищали их отцов, как правосудие отказывалось признать их отцов преступниками, как религиозные лидеры не желали отнестись к инцесту так же серьезно, как к тяжкому преступлению гомосексуальности. Они понимают мир, в котором живут женщины. И самое важное, как мне кажется, они понимают страх своих матерей. Я не хочу сказать, что они простили их за то, что с ними сделали. В этом обществе очень тяжело простить свою мать, что бы с тобой ни случилось. Но жертвы инцеста находятся, как мне кажется, в самом центре нашей политической ситуации.
На мой взгляд, они были самыми отважными из решившихся заговорить потому, что не побоялись рассказать о том, что с ними сделали в детстве. Они объединяются, чтобы как-то защитить детей, дать им какие-то права. И женское движение должно более серьезно относиться к пониманию того факта, что связь между женщинами и детьми действительно носит политический характер. Отцовская власть делает и женщин, и детей политическим низшим классом.
- Супружеское изнасилование
Супружеское изнасилование тоже чрезвычайно важно для понимания положения женщин. Я расскажу вам историю из жизни. У меня есть крестник. Этот факт меня саму несколько удивляет, но все же это так. Отец моего крестника - адвокат по защите гражданских свобод. Я не люблю адвокатов защиты гражданских свобод, потому что они защищают порнографов, расистов, насильников и нацистов. Во многих отношениях мы – идеологические и политические враги. Мать моего крестника, моя близкая подруга, - феминистка и активистка борьбы с изнасилованиями. Это означает, что она понимает феминизм через понимание изнасилований. Отец моего крестника говорит мне, а затем и публикует в газете статью, утверждающую, что когда женщину насилует знакомый ей человек, это не так уж плохо. Также он говорит мне и публике, что супружеское изнасилование невозможно – не потому что так считает закон (хотя зачастую это и так), а потому что мы никогда не можем знать, чего женщина хочет на самом деле.
Отец моего крестника – очень приятный, очень отзывчивый человек. Он защищает насильников в суде, несмотря на то, что это доставляет его жене невыносимую личную боль – потому что он уверен, что женщины постоянно обвиняют мужчин в изнасиловании, хотя на самом деле это был всего лишь секс, а также потому, что он считает наказания за изнасилование в любом случае слишком тяжелыми.
Он не может даже подумать о том, что изнасилование знакомым человеком – например, собственным мужем – может быть хуже, чем изнасилование незнакомцем; что это может разрушить твою способность жить дальше; что это не только насилие над твоим телом, но и полное разрушение твоей личности, чувства собственного достоинства, доверия, надругательство над самым личным и сокровенным. Боль от физических повреждений при супружеском изнасиловании тоже не менее серьезна, чем при любом другом виде изнасилования. Тем не менее, дома за закрытыми дверями право на неприкосновенность личной жизни гарантирует мужу полный доступ к телу жены. Очень конкретные правовые нормы гарантируют ему этот доступ, эти права.
И в то же самое время люди в этой стране страшно боятся уличной преступности. Женщины до смерти боятся изнасилования. Но печальная правда в том – и это фактические данные, а не просто пустая риторика – что для женщины выше всего вероятность быть изнасилованной знакомым ей человеком, особенно отцом или мужем; и что домашний очаг, который представляют оазисом мира, гармонии и христианского блаженства, для женщины является самым опасным местом в мире. Такова правда. Убитая женщина, скорее всего, была убита в собственном доме, своим же мужем или любовником. Очень трудно сказать, как много женщин подвергается побоям на самом деле: приблизительная оценка, полученная исследованием, говорит о приблизительно пятидесяти процентах замужних женщин – половина замужних женщин, скорее всего, подвергалась побоям во время своей брачной жизни. Это война. Это не жизнь, это война.
- Групповое изнасилование
Недавно в Нью-Бедфорде случилось групповое изнасилование. Вы организовывали здесь ночные дежурства. Сорок три процента изнасилований, совершенных в этой стране – это групповые изнасилования. Сорок три процента. Из них двадцать семь процентов – это трое и больше мужчин, шестнадцать процентов – двое мужчин. Групповые изнасилования очень распространены и практически никогда не заканчиваются для насильников обвинительным приговором, потому что мужчины свидетельствуют в пользу друг друга: все они рассказывают одну и ту же историю. Все они говорят, что жертва добровольно пошла с ними или согласилась за деньги. Что потом случилось с этой женщиной, значения не имеет. Такое дело и до суда-то не дойдет. И это приводит к совершенно ошеломительным последствиям, так как это значит, что любая группа мужчин может изнасиловать любую отдельную женщину. И так оно и есть на самом деле.
Институт Кинси, занимающийся изучением такого многогранного феномена, как секс, секс и секс, называет групповое изнасилование „полиандрическим вниманием”. Согласно исследованию Кинси, вот женщина идет по улице. Вообще-то, согласно определениям Кинси, под женщиной подразумевается лицо женского пола от 15 лет и старше. Так что, возможно, вот девушка-подросток идет по улице. Она подвергается групповому изнасилованию: мужчины-насильники преследуют или выслеживают ее, затем насилуют. Это „полиандрическое внимание”. Это было единственным упоминанием феномена групповых изнасилований в науке до тех пор, пока за проблему сексуального насилия не взялись феминистки.
- Изнасилования знакомыми и миф о черном насильнике
Говоря об изнасилованиях, мы часто говорим о незнакомцах, которые насилуют женщин, – потому что это стереотипное представление об изнасиловании, а еще потому, что незнакомцы действительно насилуют – хотя и реже, чем знакомые. Больше половины женщин будут изнасилованы кем-то, кого они знают.
Так почему же нам говорят, что насилуют незнакомцы, хотя это по большей части и не так? На мой взгляд, изнасилование – это исключительно вопрос доступа. В этом отношении качественных различий между насилующими мужчинами просто не существует. Знакомые нам мужчины представляют для нас большую опасность, чем незнакомцы, потому что они обладают максимальным доступом к нам. А изнасилование – это вопрос доступа. Мужчины будут насиловать женщин, к которым у них есть доступ. Изнасилования незнакомцами обычно используются в политических целях, в первую очередь, для того, чтобы сплотить женщин правого крыла: незнакомец нужен как козел отпущения. В Соединенных Штатах незнакомец – негр, и он насильник. В нацистской Германии незнакомцем был еврей, и он был насильником.
Использование угрозы изнасилований, приписываемых незнакомцам, является одной из основных составляющих расизма. У женщин есть веские причины бояться изнасилования. И этим страхом манипулируют в расистских целях.
Теперь мы видим, как та же самая стратегия козла отпущения используется уже против гомосексуальных мужчин, которых обвиняют в растлении детей, несмотря на то, что большая часть жертв растления девочки. Я не хочу сказать, что гомосексуальные мужчины не могут быть насильниками. Это не так. Они насилуют – так же, как насилуют и негры, и евреи. Изнасилования совершают мужчины всех классов, всех рас, всех национальностей. Это не значит, что все мужчины насилуют. Но это значит, что изнасилования выгодны всем мужчинам – потому что всем мужчинам выгодно отсутствие свободы у женщин в этом обществе, женская забитость, женский страх, женская боязнь защищать свои и без того ограниченные права – и все это из-за вездесущей, преследующей нас всю жизнь угрозы изнасилования.
Когда феминистки обратили внимание на проблему сексуального насилия, нашему вторжению в эту сферу мужской мысли, мужских исследований и мужской деятельности не очень-то обрадовались. Нам говорили, что мы только ухудшаем положение для некоторых групп мужчин – в первую очередь для черных. До того, как феминистки привлекли внимание общества к этой проблеме, политически прогрессивные мужчины считали изнасилования либо плодом женского воображения, либо реакционистскими, расистскими попытками уничтожить кого-то, либо актом личной мести.
То, о чем я сейчас говорю, очень важно: потому что изнасилования реальны. Приписывание совершения изнасилований какой-то одной, конкретной группе мужчин, было ложью. И это ошеломляюще опасная информация – так как, если мы посмотрим на то, в какое бешенство приводят белых мужчин феминистки, посмевшие вообще заговорить об этой проблеме, то обнаружим, что впервые за всю историю этой страны в категорию потенциальных насильников были включены и белые мужчины. Кто-то наконец раскусил их игру. Им это не понравилось.
И именно белые либералы, которые все эти годы кричали, что борются с повсеместно лживыми обвинениями против черных мужчин, именно они упорнее всех отказывались признать тот факт, что изнасилования реальны и что совершаются они мужчинами всех классов и убеждений, включая их самих. Отказываясь признать, что изнасилования совершают мужчины всех рас и убеждений, они тем самым защищали расистский стереотип и предоставляли черным мужчинам оставаться насильниками в глазах общества.
Мы часто оказываемся в этих опасных и тяжелых ситуациях, потому что бросаем вызов не только власти мужчин (а власть – это серьезно, это важно), но и привычным и комфортным для людей представлениям о реальности, даже если сами они выступают против них. То, что люди протестуют против чего-то, еще не значит, что они действительно хотят его уничтожения. Такова уродливая, но элементарная правда жизни: слишком часто протест на самом деле является формой привязанности к текущему положению вещей. И когда вы изменяете это положение, то уничтожаете ту роль, которую эти люди создали для самих себя. Главная цель феминизма – сделать феминизм ненужным. И это то, что отличает феминизм от всех других политических движений в этой стране.
- Насильственная беременность
С принуждением к сексу тесным образом связана насильственная беременность. Радикальных феминисток постоянно обвиняют в самых разных вещах: например, в мужененавистничестве или в незнании чего-то. Люди говорят: «Если бы ты только знала это, ты бы такого не говорила». Мне кажется, что я единственная женщина старше тридцати, которую постоянно отводят в сторонку – и делают это радикальные люди, доброжелательные люди – и объясняют, как сперматозоид сливается с яйцеклеткой, чтобы я наконец уяснила основы сексуальности и размножения. А также, почему ныне действующая система просто необходима для продолжения рода человеческого. Ну что тут поделаешь? Когда тебе все время говорят, что ты чего-то не понимаешь, приходится приложить дополнительные усилия, чтобы понять это. Так что я попыталась разобраться и пришла к поразительному выводу: поскольку после слияния сперматозоида с яйцеклеткой возможность оплодотворения и рождения ребенка существует всегда, добровольность самого полового акта попросту не имеет значения. Беременность не зависит от того, дала ли женщина согласие; она зависит только от того, произошло ли само сношение.
А теперь давайте поразмыслим над тем, что мы знаем о женщинах и насильственном сексе. Мы знаем, что, возможно, пятьдесят процентов замужних женщин подвергаются или подвергались побоям. Мы знаем об эндемическом характере изнасилований и инцеста. Мы знаем, что в этих случаях женщины тоже могут забеременеть. Мы знаем, что когда женщина хочет прекратить беременность, ей говорят, что эта беременность - ее вина и что она должна нести ответственность за то, что дело вообще дошло до этого. Мы знаем, что ответственность за секс всегда возлагают на женщину, хотела она его или нет. Мы знаем, что вся ответственность за ребенка в конечном итоге падет на женщину. Ей придется кормить его, одевать его и именно от ее поведения будет зависеть, будет ли он жить или умрет. Именно на нее ляжет ответственность за выживание этого ребенка.
Я не буду сейчас говорить о репродуктивных правах, я хочу поговорить об абортах, только об абортах. И убийство здесь играет центральную роль: убийство, которое совершается во время насильственного полового акта. Убийство является неотъемлемой частью секса по принуждению, и абсолютно каждый синоним слова «секс» в этом обществе является тому подтверждением. Все слова, имеющие какое-то отношение к сексу, – враждебные слова, опасные слова, так называемые грязные слова. Слово «вагина» означает ножны. Вся порнографическая продукция пропитана идеей насилия: в ней оружие, ножи, использование пениса как оружия. Это делаем не мы. Феминистки тут ни при чем. Мы не несем ответственности за то, что это существует, но мы хотим, чтобы люди увидели и признали это. Так что практическая реальность такова, что пока женщин принуждают к сексу, у них должно быть полное право на аборт, что бы это ни значило, что бы вы ни думали по этому поводу.
Перейти ко второй части статьи
@темы: феминизм, выдающиеся женщины, деконструкция мифов, гендерное насилие